образом. Вскоре в одной из газет он наткнулся на объявление, что через день или два в самой лучшей гостинице этой столицы некий, условно говоря, титулованный дворянин, кто-то типа губернатора провинции, будет праздновать свадьбу своей дочери, а потому все в этой гостинице проживающие считаются его гостями и приглашаются на свадебный обед. Известно, что тщеславие – тот архимедов рычаг, которым можно перевернуть мир. Вот и губернатору (или кто он там был на самом деле?) захотелось не просто шикануть с приглашением на свадьбу тех «сливок», что оказались в той самой гостинице, уровень которой гарантирует качество постояльцев, но и громогласно заявить о таковом своём «понте».

Алексей Михайлович не стал переживать, что он не оказался в этом месте для избранных, а тут же выписался из своей гостиницы и переехал в ту, самую шикарную…

В день свадьбы, разумеется, он на самом законном основании оказался за праздничным столом. Всё было торжественно, всё было пышно, однако никого интересного рядом с «Дубравиным» не оказалось, как он ни прощупывал собеседников… И вдруг – скандал! Один из сидящих за столом стал обращаться к хозяину праздника с какими-то вопросами, явно для него неприятными. Сначала последовал разговор на повышенных тонах, а затем охрана этого самого, условно говоря губернатора, взяла гостя, что называется, под белы руки и довольно грубо выставила, чтобы не сказать – выкинула его за дверь.

Разведчик мгновенно сориентировался в происходящем: понимая, что за столом явно «ловить» ему нечего, он решил проявить сочувствие гостю, так грубо отсюда изгнанному, и аккуратно, не привлекая к себе внимания, вышел вслед за ним… Мужчина стоял неподалёку от лестницы, нервно курил. Алексей Михайлович, также закурив, сказал, кивнув в сторону банкетного зала: «Как-то с вами не очень здорово поступили! Дикость какая-то!» Тот почувствовал, что «Дубравин», незнакомый иностранец, ему искренне сопереживает – и тогда его словно бы прорвало…

Оказалось, что изгнанный – обозреватель ведущей газеты той страны. Услышав это, Алексей Михайлович ощутил, как ёкнуло у него сердце, но он своей радости, конечно же, не выдал. Он выразил своё удивление такому отношению к уважаемому журналисту, опять высказал ему своё сочувствие и, заявив решительно, что ему просто противно возвращаться в этом зал, предложил своему новому знакомому посидеть в баре где-нибудь по соседству… Ну а там, конечно, журналист рассказал, почему он зацепил этого губернатора: тот виноват в каких-то нерешённых социальных проблемах, погряз в коррупции и так далее. Но, как все увидели, губернатор не пожелал отвечать на его вопросы и приказал своей охране выкинуть его вон, что и было выполнено буквально…

Слово за слово, с губернатора перешли на общую обстановку в стране, начали разговаривать о том, что происходит вокруг – и настал тот момент, когда Алексей Михайлович смог несколько завуалированно и вполне естественно выложить ту самую информацию, которую Дроздов просил его обнародовать. «Дубравин» сказал, что такие разговоры ходят в Западной Европе, в определённых, очень узких и хорошо информированных кругах, близких к правящей верхушке – и по этой причине на СМИ они не выходят, не тот уровень, так сказать, чтобы «сливать» информацию в газеты. А я, мол, рассказываю это вам потому, что, как вы видите, данная информация касается и вашей страны, и того, что происходит по соседству, в регионе, и так далее, и тому подобное…

Конечно, рассуждал он, отхлёбывая из стакана whiskey on the rocks[162], нежелательно об этом говорить, это задевает многих высокопоставленных лиц, но, когда я вижу подобное отношение к людям, меня это очень больно задевает, и я хочу рассказать про этих правителей правду… В общем, нормальное «поддатое» откровение – но не абы кого, а человека явно сведущего, душевного и весьма солидного (не солидные в таком отеле не живут). По тому, что его собеседник что-то уточнил и переспросил, Алексей Михайлович понял, что его «снаряд» попал в цель, что журналиста зацепило и он действительно заинтересован….

Правда, потом пришлось подождать пару дней – «Дубравин» специально не брал координат нового знакомого, оговорившись, что находится здесь проездом, так что и своих дать не может, – прежде чем он увидел на первой полосе ведущей местной газеты изложенную им информацию. Задание Центра было выполнено, он мог спокойно отправляться дальше…

Как нам уточнили, «эта информация несла в себе предупреждение руководству данной страны о том, что их определённые действия в отношении Советского Союза нежелательны, поскольку могут привести к обострению отношений». Можем предполагать, что это также было связано всё с теми же начинавшимися тогда афганскими событиями: в то время целый ряд стран пытался уже тем или иным способом «подлить масла», «подбросить дровишек» в разгоравшийся костёр…

Генерал Яковлев рассуждает по поводу произошедшего:

«Это что, просто везение? Случайность? Я так не думаю! Ведь “Дубравин” сознательно переехал из одной гостиницы в другую; он оценил обстановку и понял, что там случайных людей – кроме него, разумеется, не будет, а будут люди, которые близки к этому, условно, губернатору и к руководству страны. А вдруг что-нибудь да и выйдет? Он же не знал, что ситуация таким выигрышным образом повернётся.

Здесь ему и прикрытие никакое не нужно было: он был просто прилично одетый европеец, располагающий некой суммой на угощение, а значит, не совсем из простых – поэтому всё вот так удачно у него и сложилось. Так что вскоре он с лёгкий сердцем отправился на Тайвань.

Такие истории, видимо, бывали у него частенько – он не всё рассказывал».

И вот ещё – относительно профессионализма, теперь уже наше наблюдение: рассказывая о поездке в Тайбэй и её предыстории, Алексей Михайлович перечислил добрый десяток стран, в которых он побывал на этом длинном пути. Он назвал все страны, кроме одной – той самой, в которой познакомился с местным журналистом и удачно провёл спецоперацию…

А далее его «дорога в тысячу ли» продолжился в направлении Тайваня. Вот только попасть в ту пору на этот изолированный от внешнего мира остров было совсем не так просто. Герой России Юрий Анатольевич Шевченко открыл для нас «философию» своей профессии. Он рассуждал: «Я всю свою жизнь доказывал одну прописную истину – что для нелегальной разведки ничего невозможного нет. Это точно, это не просто красивые слова, и если я в этом убеждён, то кто, как не я, должен доказывать эту прописную истину? И если я чувствую, что я могу всё, тогда я соответствую занимаемой должности и званию нелегала… Направления задействования определяет Центр. А ты уже думаешь сам, каким образом ты будешь решать задачи, поставленные перед тобой Центром. Для этого нужно время – и у меня это заняло примерно лет пять, после чего я сам себе сказал: “Я могу всё!”»

Безусловно, Алексей Михайлович был полностью согласен с этим утверждением своего друга. Ну а в данном случае перед ним стояла задача, которую он должен был выполнить – иных вариантов не было.

В армии есть такое понятие – «боевой приказ», то есть форма постановки боевой задачи подчинённым. Этот приказ неизменно начинается с оценки обстановки. В разведке оно совершенно так же: прежде всего требуется понять, что происходит вокруг…

А вокруг, точнее, на расстоянии в 504 мили (или 811 километров, кому как нравится), на арендованной Великобританией китайской территории под названием Гонконг, открывалась какая-то выставка-ярмарка текстильных товаров стран Юго-Восточной Азии, на которой, в частности, была представлена и сфера химчистки. Но главное, как выяснил «Дубравин», на этой выставке должна была присутствовать тайваньская делегация. Что ж, насколько мы знаем, работать на выставках ему было не привыкать. Возможность добраться до острова стала обретать для него реальные очертания…

Будучи представителем солидной бельгийской фирмы, имеющим возможность разъезжать по всему миру, Отто Шмидт (а может, и совсем не Отто, но мы продолжим называть его этим привычным именем) срочно вылетел в Гонконг, встретился с руководством выставки, блеснул перед организаторами, показав себя весьма серьёзным специалистом и использовав представительские документы целого ряда итальянских фирм, – и стал обладателем постоянного пропуска, то есть вообще – лицом официальным, с красивым «бейджиком» на пиджаке, дающим возможность не объяснять, кто он такой и что здесь делает, но сразу начинать деловой разговор.

Именно так он и поступил, придя на тайваньский стенд. Познакомился со всеми теми, с кем было нужно, присмотрелся к происходящему, а потом авторитетно заявил: «Вы всё не так делаете! Надо по-другому – вот так!» Понятно, что «закрытые»