я испытывал сразу два чувства — удовлетворение от победы и раздражение. Он располагал той самой информацией, которая мне необходима. Как минимум, какой-то её частью. И вместо того, чтобы выйти на диалог, бездарно умирал. Как дикий фавн, что пытался украсть из деревни очередную девицу, но сам угодил в капкан.

Тем не менее, шансы ещё оставались. Возможно у меня получится вытащить из него хотя бы что-то интересное.

Сконцентрировавшись, я постарался не обращать внимания на боль от столпа Изначальной силы и принялся формировать ещё одну лигату. Ту, что позволяла поглощать не только силу божественного противника, но и его память. Хотя бы её часть.

Далеко не факт, что это сработает в текущих обстоятельствах. Но попробовать стоило.

К моменту, когда оболочка сына Стрибога превратилась в груду сгорающих, прямо на глазах лохмотьев, я уже закончил. И сразу же ударил артефакторной шпагой. Вогнав её через сеть, прямо в «искру» божества — задействуя оружие, в качестве своего рода прямого моста.

Завихрившаяся вокруг сила моментально сдавила тело. Окончательно раскалила основание столпа. Заставила с безумной силой сжать зубы.

На момент показалось, что сейчас меня разорвёт на части. Внутри этого безумца оказалось слишком много мощи. А может я банально переоценил собственные возможности. В любом случае, нагрузка была слишком велика.

Спустя пару секунду трофейная мощь всё-таки начала втягиваться в канал, который я создал внутри клинка шпаги. И внешнее давление постепенно стало ослабевать.

Зато ожгло болью изнутри. Снова. Ещё раз. Объём трофейной силы был слишком велик — организм не успевал её перерабатывать. Как итог — та обрушивалась на плоть. Чистая божественная мощь, которая подверглась минимальным изменениям.

После того, как боль стала постоянной, выйдя на абсолютно новый уровень и даря мне то, что палачи зовут «незабываемыми ощущениями», я рухнул на одно колено.

В голове металась всего одна мысль — немедленно прекратить процесс поглощения. Остановиться. Избавиться от боли.

Держаться получилось лишь за счёт голой воли. Прервись я сейчас и вся та сила, что уже находится внутри моей энергоструктуры, моментально выйдет из-под контроля. С вполне предсказуемыми последствиями.

Поэтому я шёл единственно возможным путём — продолжал впитывать трофейную мощь. Не обращая внимания на боль и намертво стиснув зубы. Организм полыхал изнутри. Словно кто-то пропитал мои органы бензином, а потом поднёс спичку.

Прекратилось всё неожиданно. Только что я был на грани того, чтобы потерять сознание, а в следующий момент вдруг наступило затишье.

Не успел я осознать тот факт, что процесс завершён, как разум наполнился образами. Чужими, кровавыми и пропитанными свирепой яростью.

Заскрипев зубами, склонился к земле, чувствуя, как бурлит разум. Это уже было перебором. Слишком высокая нагрузка. Моей воли хватило, чтобы выдержать удар по плоти. Но сейчас она отступала. Не в силах выдержать натиск обрывков божественной памяти.

А сквозь всё это месиво ощущений пробился импульс Ровера. Тревожный и наполненный опасениями — к нам приближался отряд всадников.

Глава XVI

Я отчаянно пытался взять под контроль собственное сознание. Загнать чужую память в дальние уголки разума. Не позволить спалить мои собственные воспоминания.

Привычка сражаться с богами на равных подвела — то, что задумывалось, как лёгкая процедура, стало битвой на выживание. Буквально.

Сейчас я одновременно ощущал себя божеством и вместе с тем являлся Претором Корпуса Эгиды. Человеком, прожившим больше тысячи лет. Скорее всего, лишь по этой причине до сих пор оставаясь живым.

Враги приближались. Ровер сигналил не переставая. Я чувствовал его — пёс носился кругами, тревожно рыча. Как помочь, он не знал, и это раздражало зверя ещё больше. К тому же, сам был переполнен трофейной силой. Отфильтрованной моим столпом и потому не нанёсшей ему никакого вреда. Но зато здорово будоражащей.

Один из осколков чужой памяти внезапно вынырнул на поверхность, давя все остальные. И меня затянуло внутрь.

На момент, я полностью забыл о том, где нахожусь и что происходит. Вместо этого оказавшись совсем в другом лесу. Полный ярости и желания убивать. А где-то совсем рядом ощущались биения сердец преследователей. Тех, кто счёл меня очередным лешим. Решив поохотиться на лесного обитателя.

Выкарабкаться в реальность удалось с колоссальным трудом. Да и то, вышло лишь отчасти. Самого себя я осознал, но вот от чужого образа не отделался. Разум переполняла ярость молодого бога, которого параллельно с этим терзала обида на своего отца.

А всадники уже были рядом. Совсем близко. Следовало уходить.

Сделав над собой усилие, я поднялся. Развернулся, собираясь двинуться прочь. А в следующее мгновение внутренности вновь запылали от боли. Такой дикой, что мне показалось, столп Изначальной силы сейчас попросту полыхнёт, обратив меня пеплом.

Вцепившись в оказавшееся рядом и всё ещё целое дерево, я смог устоять на ногах. Но вот громкого стона сдержать не вышло — боль внутри оказалась слишком нестерпимой.

Спустя пару секунд, стало чуть лучше. Я же удивлённо моргнул, пытаясь понять насколько реально происходящее. Потому как я ни разу не слышал, чтобы внутри человеческого тела вдруг появлялась крохотная божественная «искра».

Рядом вновь зарычал Ровер. В следующее мгновение пёс помчался вдаль и я машинально потянулся к его сознанию. Вдруг поняв, что противники приблизились почтии вплотную. Не меньше двадцати солдат верхом на лошадях. Половина — Пробуждённые, остальные прикрыты мощными артефактами.

Ощущения ярости захлестнуло меня сразу с двух сторон. Я был Претором Эгиды, что оказался под ударом местных. И вместе с тем — юным богом, которого сочли лёгкой мишенью.

Такого поворота моё сознание не выдержало. Ноги сами понесли тело вперёд. Под деревья.

Артефакторная шпага полностью обратилась в пыль. А мысль о том, чтобы прихватить с собой уцелевший лук, мой разум сразу отбросил. Сейчас ему хотелось убивать в тесном контакте. Лить кровь собственными руками.

Окружающая реальность расплывалась — глаза видели с большим трудом. Тем не менее, двигался я на предельной скорости и ловко. Прекрасно чувствуя деревья и растения.

Отряд двигался прямо через лес — под деревьями. Так что я вылетел к тем двум всадникам, которые оказались в арьергарде.

Оттолкнувшись, неожиданно легко прыгнул и зацепив рукой одного из них, свалил на землю. Здорово удивился, увидев, как под моими пальцами распадается его плоть. И вовсе изумился, обнаружив, как мои руки отрывают его голову, запуская её куда-то в сторону.

Его напарник попытался было развернуться и ударить плетением. Но на том месте, в которое целил воин, меня уже не оказалось. А вот удар тонкого сухого бревна, полыхающего золотом, противник не пережил.

Скользнув между деревьями, я метнулся в