— Что же делать, что делать? Если даже здесь — заговор.

Она еще пару раз всхлипнула, посмотрела на себя в зеркало, нахмурилась и пошла умываться. Пока она в ванной комнате сморкалась и обливалась холодной водой, я осторожно перенес оставленную реликвию уже себе в пространственный карман, но уходить не торопился — был уверен, что она с кем-то свяжется. Так и вышло.

Евгения Павловна вернулась, пару раз вздохнула-выдохнула и взяла сотовый телефон.

— Да, папа.… Нет, папа.… В смысле ничего не получилось.… Жду.

Она отложила телефон, уселась в кресло и медитативно уставилась на дверь. Впрочем, это состояние долго не продлилось, потому что дверь открылась, впустив смутно знакомого мне человека. Кажется, это был один из присутствовавших на Совете князей, когда меня признавали Шелагиным.

— Так, Жень, давай по порядку, где ты облажалась.

— Почему я? Возможно, ты, предложив этого ублюдка Прохорова. Именно из-за этого старого пердуна все и началось.

— Что именно началось?

— Он начал оскорблять и императорскую семью, и всех присутствующих. Намекнул что видел видео с записью событий перед убийством Живетьевой, с ее разговором о реликвии. Потом заявил, что мы вообще утеряли реликвию, и потребовал ее показать. Я сочла выполнение требования допустимым и принесла реликвию, чтобы доказать, что слухи не имеют под собой почвы.

— Еще как имеют. Я точно знаю, что покойный император потерял отклик от реликвии.

— Живетьева сказала?

— А кто же еще? — удивился князь.

— Стаминские были в лагере Живетьевой, — проинформировал я Шелагина. В этот раз сообщение ушло немного тяжелее. — Князь сейчас у дочери. Я послушаю, что они говорят.

— Ждем, — ответил Шелагин. — Я приказал водителю имитировать неисправность в моторе.

— Она могла и соврать, — тем временем скептически сказала Евгения Павловна.

— Она врала часто, когда ей это было выгодно, — согласился Стаминский. — Вот только в данном случае она говорила правду. На Совете были косвенные признаки, подтверждающие это.

— Старой паучихе были выгодны эти слухи, — не согласилась Евгения Павловна. — Император мог потерять доступ к реликвии по той причине, что Живетьева могла ее спереть до попадания в тюрьму. Та еще тварь. Если бы не твои советы, с ней бы не справились. Живучая настолько, что, мне кажется, смогла бы полностью регенерировать из одной клетки.

— Жень, не преувеличивай, — поморщился Стаминский.

— Не преувеличиваю. Ты просто этого не видел. До сих пор как вспомню, так меня трясет.

Она действительно вздрогнула и испуганно посмотрела на отца, ожидая от него помощи.

— Жень, она умерла, а мы живы. И нужно думать не о ней, а о том, как выбраться из той ямы, куда нас сталкивают. Если с регентским советом не получилось, это значит одно — десяти лет у нас нет.

— Может, убрать одного придурка? С остальными будет проще договориться. Прохоров вообще неадекватен, он хотел полапать реликвию. Разумеется, я не дала, после чего он пошел вразнос. А ведь его посоветовал ты. Хватило бы троих, проблем бы не было. Оформили бы регентский совет прямо сегодня.

— Все мы ошибаемся, — философски сказал Стаминский. — Идея с Советом оказалась провальной, от нее надо отказаться.

— Вовсе нет. Нужно по отдельности переговорить с Шелагиным, Дорофеевым и Беспаловой. Если мы заручимся их поддержкой, то у нас будет ручной регентский совет, что скажешь, а?

Я был уверен, что эта идея обречена на провал. Шелагин уже точно вел свою игру. Что было в планах Дорофеева и Беспаловой — знали только они. Но вряд ли туда входил пункт о короновании сына Евгении Павловны.

Стаминиский неодобрительно покачал головой.

— Женя, реликвия не признавала императора, ты забыла?

— Это слухи, которые запустила Живетьева.

— Я говорил с твоим мужем незадолго до его смерти. Он считал, что реликвия для вашей семьи опасна. Был уверен, что его количества кругов не хватит, чтобы ее подчинить.

— Дело не в подчинении. Реликвия — символ императорской власти. Она дает недостающие круги при необходимости, — уверенно ответила Евгения Павловна. — В конце концов, мы можем тайно проверить, признает или не признает реликвия моего сына. Терять то, что она дает, даже не попытавшись получить…

— А что она берет взамен? Ты об этом не думала? Женя, реликвия опасна для твоего сына. Саша тоже так считал. Он собирался отказываться от сети реликвий. Если ты не заметила, процент неадекватов среди князей катастрофический. При том что их наследники часто довольно вменяемые люди, но стоит и им подсесть на реликвии — пиши пропало.

— Не знаю, может быть, ты и прав. Саша ошибаться не мог. Он даже перед смертью говорил, что что-то опасное закручивается, — она всхлипнула. — Как он мог умереть и бросить на меня все эти проблемы? Как это гадко с его стороны…

— Женя, возьми себя в руки, — с раздражением сказал Стаминский. — Не реви. Он не по своему желанию умер.

— Да не реву я, не реву. Уже успокоилась. Что делать-то будем?

Она с такой надеждой посмотрела на князя, как будто была маленькой девочкой уверенной, что отец придет и разрешит все проблемы.

— Реликвию придется уничтожить. Обвиним в этом Прохорова, — решил Стаминский. — Давай ее сюда.

Евгения Павловна глянула на столик, куда ставила реликвию, и нахмурилась, а я понял, что линять нужно прямо-таки срочно. Предчувствия меня не обманули, потому что взвыла великая княгиня — пожарная сирена позавидовала бы. А потом начала носиться по комнате, наверняка пытаясь выявить невидимку, который оставил ее без столь важной вещи.

Я прошел через дверь и торопливо зашагал по коридору. Но не к машине, а в сокровищницу, потому что кое-что там лежит совершенно напрасно. Меня интересовали бесхозные реликвии. Если уж заниматься подключением к сети остальных княжеств, то забирать эти реликвии все равно придется, так почему не сейчас?

Через систему защиты я прошел довольно быстро: нового там ничего не поставили, а старое было прекрасно изучено. Кроме осиротевших княжеских реликвий, я забрал еще и футляр от императорской. Нечего ему здесь пылиться. А вот императорского клинка изнаночного металла в сокровищнице не было. Не успел Александр Константинович занести сюда этакую ценность, или ее уже кто-то прихватил себе. В порядочность того же Стаминского, откровенно говоря, не верится: он пытался играть сразу за две команды. Но похоже, проиграли обе.

На обратном пути ради интереса