напились, и никакие навыки Подмастерья не спасли. Потому что Северус хотел напиться. Хотел заглушить ту больную любовь, которая из серого пепла вновь проросла в его душе. Лили повзрослела и стала ещё красивее, ещё желаннее. Ей было одиноко в этом старом деревенском домишке, но она так искренне щебетала про своего Поттера, про свою свадьбу, про его учёбу в аврорате, о своих делах и Петунью, которую Северус с детства терпеть не мог. Его зеленоглазая колдунья. Такая близкая и далёкая одновременно. Всецело и безраздельно принадлежащая ему на короткий миг встречи, пока утоляла любопытство и жажду общения. Как он обрадовался тому, что это общение возможно. Что с ним говорят, как со старым другом. За несколько часов Лили Эванс… Поттер уничтожила все стены, которые Северус возводил в своей памяти, пытаясь её забыть. Мимолётно, как те бабочки, которые появились от её первого в жизни колдовства. И что было больней всего: Лили любила, но любила не его. А он слишком болен ею, чтобы отрезать по живому и прекратить с ней всяческое общение.

— Так не прекращай, — врезался в его пьяные мысли голос Люциуса, и оказалось, что всё это Северус говорил вслух. — Если она там одна скучает без мужа… составь ей компанию, а там, глядишь и станет Поттер рогоносцем. Это когда ты был никем она выбрала его, а когда ты станешь Мастером зельеварения… В общем, тебе будет что ей предложить. Хотя видит Мерлин, не понимаю, зачем тебе эта… женщина, если сейчас перед тобой открыты все двери. Выбирай любую! А магглорождённых-то точно целая шеренга выстроится из желающих.

— А почему ты выбрал Нарциссу, несмотря на все сложности? — огрызнулся Северус.

— Уел, — констатировал Люциус — в процессе принятия на грудь они «как настоящие друзья» перешли на имена.

— Но ты прав, — пьяно кивнул Северус, чуть не улетев на пол, который непривычно качнулся навстречу. — Я её всё равно добьюсь! Я её так л. блю… — он попытался встать, чтобы сейчас же аппарировать в Годрикову Лощину и набить морду Поттеру, который не ценит сокровище, которое ему досталось, но внезапно его окутала мягкая темнота. Северусу показалось, что он упал лицом в толстые и пушистые малфоевские ковры.

* * *

Пробуждение оказалось тяжёлым. А зелье для беременных от утренней тошноты, рецепт которого Северус усовершенствовал накануне: дремоносные бобы надо давить, не резать, как везде пишут! — оказалось очень кстати.

Собрав мысли в кучку Северус даже набросал некий план по возвращению Лили. Сырой и неубедительный, но хоть какой-то. Для начала нужно было немного выждать, чтобы она успела соскучиться, а также ни в коем случае не пересечься с Поттером, благо, Лили рассказала, что тот почти всё время пропадает «на службе». Наивная даже не знала, что авроры сначала два года учатся, а Северус не стал её пока переубеждать. Ах, если бы Поттер попался на какой-нибудь измене или сгинул на «службе», но такое развитие событий Северус сразу отмёл как маловероятное. А сначала решил написать Лили письмо. В меру выдержанное, в меру остроумное, в меру ностальгическое.

Своего плана Северус придерживался около двух месяцев. У них завязалась активная переписка, но больше они не встречались. Северус набирался мужества и продумывал какой-то план, к тому же хотел, чтобы было о чём поговорить или обсудить, подготавливая почву в письмах.

Девятого января у него был день рождения и об этом «празднике» не знал никто, кроме Лили и она сама предложила отметить его двадцатилетие в Хогсмиде. Под предлогом того, чтобы вспомнить весёлые школьные деньги, но Северус полагал, что встречаясь в Лондоне можно было случайно напороться на Поттера. В общем, на эту встречу он возлагал большие надежды.

— Я беременна, — первое, что Северус услышал после приличествующих случаю поздравлений.

— Что? — моргнул Северус, придирчиво осматривая стройную фигурку подруги. Нарцисса носила своего маленького Малфоя вот уже четыре с лишним месяца и немного округлилась в талии. А значит, Лили должна родить позже на пару месяцев. Вероятно в августе или конце июля.

Лили погладила свой плоский живот и улыбнулась.

— Я хотела сказать тебе первому. Я беременна.

Глава 5, в которой Северус расследует

— Ты беременна… — пробормотал сбитый с толку Северус. В голове сразу поднялся рой мыслей и вопросов.

— Да, — Лили снова погладила живот и чуть отвела взгляд. — И знаешь, я бы хотела, чтобы ты стал крёстным моего малыша, Северус.

— Крёстным?.. — переспросил он, всё ещё находясь в шоковом состоянии. Она хочет, чтобы он был крёстным для ребёнка, которому он хотел бы быть отцом? Ребёнок… От Поттера… Ребёнок Поттера, который перечёркивает все планы по возвращению Лили. Теперь она же точно не уйдёт от этого придурка! Ребёнок… Ребёнок всё меняет!

— Да, мне бы этого хотелось, — беспокойно поёрзала на стуле Лили. — Я ещё не говорила Джеймсу, у него столько дел… — в её голосе отчего-то слышалась неуверенность.

— Боюсь, что твой муж будет против моей кандидатуры, — не удержавшись, едко ответил Северус. — Полагаю, в роли крёстного он захочет видеть своего дружка Блэка.

— Сириус… — Лили чуть поморщилась. — Сириус сам ещё как ребёнок.

— Ну, а меня Поттер… — Северус заставил себя умолкнуть и подумать. Оттолкнуть Лили сейчас — значит расписаться в собственном бессилии и отдать её Поттеру насовсем. В конце концов, его «крестничество» сможет стать поводом для ссоры, если, точнее, когда Поттер будет против. А Лили упрямая, и если что-то решит… Судьба может повернуться по-разному. — Хорошо… Знаешь, я в целом не против. Если ты так хочешь, пусть так и будет.

— Правда? — улыбнулась Лили. — Спасибо, Северус! Просто, понимаешь… — пустилась она в объяснения: — Я тут вдруг задумалась о том, что… У меня же совсем никого нет. Да, я не говорила, но мама и папа… В общем, они умерли. Я магглорожденная. Ну официально, как ты знаешь. А Джеймс, он чистокровный… У него тоже умерли родители, но у него есть друзья и куча родственников… Все маги, понимаешь?

— Не совсем, — помотал головой Северус, чуть отвлёкшись на нежно закушенную губу.

— В общем, мне хотелось бы, чтобы у меня был кто-то, кто… Был бы только за меня и моего ребенка. Из магического мира… Потому что… — Лили умолкла и отвела взгляд. Её брови двинулись, и лоб прочертили тонкие, но суровые морщинки.

— Он что, воздействовал на тебя чарами? — прищурился Северус, пытаясь разгадать, что творилось на душе у Лили и в чём кроется причина её волнений. Напыщенный болван что-то с ней делал против воли?

— Я… Я не уверена, Северус, — быстро посмотрела на него