– Не волнуйся, рассказывать нечего. То, что произошло между нами, не заслуживает упоминания ввиду полной бесперспективности подобных отношений. Мне ещё четыре месяца посещать его занятия, и при этом очень не хочется краснеть за свой длинный язык.

– М-м-м… – томно протянул Джо.

– Уйми свою фантазию! – рявкнула Элис, остервенело запихивая футболку Джеральда в машинку. – У меня есть ещё новости. В январе лечу в Калифорнию.

– О! NASA?

– Смекаешь, – она вымученно улыбнулась. – Лукач позвонил прямо в Сочельник и пригласил типа на стажировку. На самом деле, подпишу контракт, познакомлюсь со всеми, ну и просто осмотрюсь. Знаешь же, все эти экскурсии, увеселительные лекции и занимательные показательные опыты в лабораториях. Скукота.

– Хоть одна хорошая новость от тебя за сегодня.

– Вот злой ты, Джошуа О’Нили. У тебя там дом, уют, весёлая компания и любимый человек под боком. А у меня?

– А у тебя профессор!

– Он улетел в Вашингтон, чёрт его знает на сколько, – тихо проговорила Элис, обнимаясь с ещё влажным полотенцем. Повисла неловкая пауза.

– Ясно. – Она почти наяву видела, как недовольно Джо поджал свои пухлые губы. Наконец, друг откашлялся и нарочито бодрым голосом гаркнул в телефонную трубку: – Что же! Как минимум я искренне счастлив, что ты смогла удовлетворить свои физиологические потребности.

– Дурак ты, – хмыкнула Элис ничуть не обидевшись.

Они поболтали ещё немного, пока на том конце не послышался голос Арнольда. Быстро попрощавшись и не желая дальше отвлекать друга, Эл сбросила вызов и бездумно уставилась в пространство. Итак, выводы однозначны. Врать другим входит в устойчивую привычку. Реальность же куда прозаичнее: она влюбилась. Глупо, банально, до ужаса неправильно и в неправильного человека. В одном Элис не покривила душой. Всё, что произошло, обречено на провал. Она не сможет делить Джеральда с кем-то другим, а зацикливаться на ком-то одном не в его деятельной натуре. Вот и наслаждайся, девочка, пока есть возможность. У них был секс, поцелуи, совместное утро и ничего более. Всё, что ей дано – любить, пока чувство живо, наслаждаться этим и ни на что не надеяться. Элис грустно улыбнулась.

Сбегав за ноутбуком и парочкой справочников, она расположилась прямо в подвале, дожидаясь окончания стирки и сушки. В их доме проходилось следить за своими вещами, иначе можно было недосчитаться нескольких полотенец. Такое, к сожалению, случалось уже не раз, и они с Джо догадывались, кто из соседей мог стоять за мелким воровством, но доказательств не было.

Бросив последний взгляд на деловито урчавшие машинки, Элис подняла крышку ноутбука и удивлённо моргнула. Отвела взгляд в сторону, посмотрела снова, но картинка никуда не исчезла. С минуту Эл задумчиво изучала ярко светившийся экран, где красовалось изображение её самой. Элис на фотографии стояла вполоборота и смотрела на затянутое облаками ночное небо. Маленькая фигурка резко выделялась на белоснежном снегу. Сзади суровой громадиной возвышалась мрачноватая церковь с инфернально искрившимся крестом. Яркие, контрастные на общем тёмном фоне витражи добавляли нотку готической сказки. Снимок получился на удивление атмосферным, и она даже представить не могла, когда Джеральд умудрился его сделать. Наверное, перед самым отъездом.

Донельзя смущённая таким замысловатым «приветом», Элис открыла документ и попыталась сосредоточиться на вводной части своего выпускного проекта. Из динамиков тихо лилось:

«…And now, I need to know is this real love

Or is it just madness keeping us afloat?

And when I look back at all the crazy fights we had

Like some kind of madness

Was taking control…»48

Действительно, форменное сумасшествие.

Первые выходные после рождественских праздников выдались тяжёлыми и мутными. Дело было даже не в количестве работы. И хотя «Вальхалла» встретила привычной суетой, Элис оказалась слишком погружена в свои мысли, чтобы это заметить. Прознавший, с кем названная племянница посетила Вустшир, Клаус устроил отвратительную выволочку, яростно щёлкал чётками и требовал признаться во всех смертных грехах. Со стены, грозно сверкая копьём, ему вторил Один. В ответ Элис справедливо попросила относиться к её жизни с уважением, перестать считать профессора Риверса исчадием ада и поблагодарить его за помощь. Локи поддакивал и косил лиловым глазом. Консенсуса они с дядей так и не достигли, так что чуть ли не впервые разошлись, дыша огнём и серой. В итоге весь субботний вечер паникующие от гнева начальника техники, официанты и уборщики перемещались по клубу бегом, отчего натыкались друг на друга и создавали ещё большую толчею. Пребывая в крайне раздражённом настроении, Кестер кричал на персонал, а потому Элис и остальные администраторы в минуты отдыха предпочитали прятаться на полупустой кухне. От греха подальше, как говорится.

Там её и нашёл Курт. Далёкий племянник уже успел получить часовую лекцию о пользе умеренности и прочих добродетелях от обиженного на весь мир дядюшки, потому выглядел порядком утомлённым.

– Ненавижу летать, – пробормотал он, отвечая на невысказанный вслух вопрос. – А уж межконтинентальные перемещения попросту убивают.

Элис внимательно оглядела Ланге. Судя по мятой футболке, удобным джинсам и кроссовкам, он приехал в клуб прямиком из аэропорта. Ещё его выдавал типичный серо-зелёный цвет лица человека, страдавшего от морской болезни. И после всех десяти часов мучений нарваться на Клауса! Бедолага. Иногда жизнь била рекорды сволочизма.

– Ни разу не была дальше Вашингтона, – с лёгкой улыбкой заметила Элис и убрала телефон в карман форменной юбки. Джеральд не звонил, да и с чего бы.

– Как и большая часть остальных американцев. Вы на редкость нелюбопытная нация.

– Не соглашусь с тобой. У нас есть на что посмотреть, страна достаточно большая. Хотя я не отказалась бы слетать, например, в Азию.

– Да у вас здесь их штатный филиал, – фыркнул Курт.

– Эй-эй, полегче. Мы мультинациональное государство. В этом наша особенность и, можно сказать, изюминка. И если ты сейчас заговоришь про воров, рецидивистов и проституток, что якобы составляли основную массу первых поселенцев, я всерьёз обижусь. Напомню, история отцов-пилигримов с «Мэйфлауэра» стала точкой отсчёта американской нации.

– Прости, – он примирительно поднял руки. – Турбулентность отрицательно действует на моё чувство юмора. Я только из аэропорта и всё ещё нахожусь в состоянии аффекта от мастерства пилота.

– Жёсткая посадка? – сочувственно спросила Элис.

– Посадка? Он уронил наш грёбаный самолет на грёбаную полосу и как ни в чём не бывало жизнерадостно затрещал, что нас так рады здесь видеть! Я думал, у меня зубы выбьет от удара при приземлении.

– Удивительно холодная и снежная зима. Может, в этом дело?

– А обычно как? – Скепсис в голосе Курта порядком позабавил.

– Обычно до середины января нас одновременно заливает и с неба, и с залива, а потом наглухо засыпает снегом.

– Отвратительно.

– Тебе не угодишь, – она рассмеялась.

– Надо же. Мы с тобой, как чопорные англичане, треплемся о погоде, а я-то надеялся, что избавился от этого навсегда. – Курт озадаченно покачал головой, но не выдержал и улыбнулся.

– Ты в Новой Англии, так что веди себя соответствующе. – Элис погрозила ему пальцем. – Не желаете ли чашечку