Он, должно быть, тоже в шоке. Его голос почти безучастен. Наконец вода становится прозрачной, и я всхлипываю от облегчения, что не чувствую вкуса крови, не вижу ее и не обоняю. Мэтт поворачивается, чтобы взять полотенце со стальной тележки, и растирает меня, пока моя кожа не начинает саднить.

— Ты в порядке, — это все, что он говорит, машинально, снова и снова.

Я заворачиваюсь в полотенце и опускаюсь на стул. Вдалеке снова раздаются выстрелы. Мэтт сидит на полу под окном, вытянув ноги перед собой. Я не могу перестать трястись. Я была так уверена, что умру. И я бы так и сделала, если бы не… Сайлас.

Он спас меня, потому что я его еда. Это ничем не отличается от того, как фермер спасает корову от утопления, даже когда он знает, что через неделю из нее получится чизбургер. Конечно, он спас меня. Я ценный человек, то, что ему нужно.

— Ты в порядке? — Мэтт спрашивает через некоторое время.

— Да, — отвечаю я, и по моей коже бегут мурашки. Моя челюсть стучит. — Просто холодно.

Мэтт ползет по полу и проверяет стальную тележку, находя набор синей медицинской формы, упакованный в пластик.

— Вот, — говорит он, вскрывая упаковку.

Я натягиваю халат, который немного велик, но, по крайней мере, я больше не дрожу голой в полотенце. Я опускаюсь на пол рядом с Мэттом, и он обнимает меня. Я настолько онемела, что даже выстрелы больше не заставляют меня вздрагивать. Мы просто сидим и ждем, обнимая друг друга.

Я не знаю, сколько мы там сидим, должно быть, не меньше двух часов.

Крики и стрельба стихают. Раздается шум, похожий на пламя, и через некоторое время я чувствую запах дыма и чего-то еще, чего-то ужасного. Я остаюсь прислоненной к Мэтту, моя спина начинает болеть от сидения на твердой земле, но я слишком напугана, чтобы пошевелиться. За окном раздаются шаги, выкрикиваются команды. Кормящиеся требуют медикаменты, носилки, еще топлива.

Мэтт не произнес ни слова. Мы оба молчим, ожидая, когда нам скажут, что выходить безопасно.

Я слышу, как заводятся двигатели, и где-то вдалеке раздается металлический звук пилы.

Дверь открывается, и Сайлас заглядывает в здание, оглядываясь вокруг, чтобы найти нас на полу. Он подходит к нам, опускается на колени, и я настороженно смотрю на него. Его униформа забрызгана кровью, руки покрыты всевозможными признаками побоища, а на лице написано беспокойство.

— Ты в порядке? — он смотрит только на меня.

— Все кончено?

— Все кончено.

Я киваю.

— Хорошо.

Сайлас хмурит брови, его челюсть напрягается, как будто он хочет сказать что-то еще. Вместо этого он поднимается на ноги, жестом приглашая нас следовать за ним.

Мои ноги затекли из-за того, что я так долго сидела, прижавшись к Мэтту. Кормящиеся разводят костры в дальнем конце территории, а тракторы с большими ковшами подбирают окровавленные останки тварей, которые разбросаны повсюду.

Сайлас провожает нас обратно в общежитие. Мэтт идет впереди и открывает дверь, ожидая, что я последую за ним.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Сайласу. Он смотрит на меня своими ржаво-красными глазами, и его лицо почти печальное.

— Спасибо, что спас меня.

— В любое время. — Его рука слегка двигается вдоль тела, как будто он хочет дотронуться до меня, но он этого не делает. — Я же говорил тебе, что буду присматривать за тобой, не так ли?

Я усмехаюсь, качая головой. Я не знаю, что сказать. Он ничего такого не имел в виду. Я отчаянно ищу человечность в вампире, в гребаном Кормящемся. Ему на меня наплевать. Неважно, что он смотрит на меня с беспокойством прямо сейчас. Он хищник, а я его пища.

Не говоря больше ни слова, я следую за Мэттом в общежитие и останавливаю себя, чтобы не оглянуться через плечо и убедиться, что Сайлас все еще там, наблюдает за мной.

ГЛАВА 7

САЙЛАС

Запах горящих тел не похож ни на один другой, который я когда-либо ощущал в своей жизни, а когда ваше обоняние обострено, это еще хуже. Как самое отвратительное барбекю, которое вы когда-либо пробовали. Особенно отвратительно пахнут Пораженные. У меня сводит желудок.

Костры горят ярко, и это заставляет меня чувствовать себя неловко. На этот раз их было много. Чертовски много. Мы получили сообщения, что сейчас их стало больше. Некоторые из соседних колоний подверглись нападению и не смогли защититься. Огромные человеческие потери, больше зараженных вампиров, а теперь и больше Пораженных.

Я засовываю руки в карманы, обходя костры. Мои руки сжимаются в кулаки, когда я думаю об этой твари, которая почти вцепилась в нее, почти укусила.

Джульетта. Это имя ей подходит, оно такое же красивое, как и ее лицо. Эти веснушки, пухлые розовые губы, длинные светлые волосы. Она похожа на картину, на то, что только что вышло из классической пьесы. А ее тело… Что ж, в моей голове крутится достаточно фантазий о том, что бы я сделал с ее телом, чтобы не давать мне спать целый век.

Я качаю головой, направляясь в офицерский зал. Гребаный дурак. Я одержим женщиной, которая не выносит моего вида. То, как она смотрела на меня после того, как я спас ее, после того, как она поблагодарила меня за спасение — даже в этот момент благодарности она все еще смотрела на меня так, как будто я был всего лишь хищником. Я не могу винить ее. Она ненавидит вампиров, а почему бы и нет? Какую причину я дал ей, чтобы она захотела доверять мне?

Это не делает меня менее одержимым.

Браун и Калеб сидят за столом в офицерской, между ними стоит графин со свежей кровью. Они поднимают бокалы в мою честь, когда я вхожу.

— Добрый вечер! — Браун широко улыбается, обнажая пурпурно-красные зубы. — Пахнет там потрясающе, не правда ли?

— Да, как барбекю с тухлой рыбой, просто прелесть, — отвечаю я, поднимая графин и наполняя бокал. — Что у нас сегодня на ужин, джентльмены?

— A+, и очень хороший год. — Калеб берет пустой пакет из-под крови и читает этикетку. — Очевидно, 24 года, женщина, 4211487.

У меня пересыхает во рту. Это кровь Джульетты. Мои размышления о том, какая она на вкус, вот-вот получат ответ, и предвкушение заливает мои легкие кислотой. Я замираю с бокалом у губ, и одного медного запаха, ударившего мне в горло, достаточно, чтобы я подавил стон.

— Не в твоем вкусе? — спрашивает Калеб, крутя бокал в руке, как будто пьет хороший коньяк. — По-моему,