Адам резко останавливает машину и смотрит на меня с изумлением, плещущимся в глубине серых глаз. И я испытываю невероятное радость из-за того, что увидела, как треснул лёд в красивых серых глазах.

Я с обречённостью понимаю, что с каждым новым мгновением Адам нравится мне всё больше и больше.

— Что? — спрашивает хрипло, скользя взглядом по моему лицу.

— Хорошо, — повторяю с лёгкой улыбкой. — Я согласна на твоё предложение, прямо сейчас.

— А как же твой жених? — парень сворачивает на обочину, когда нам сзади начинают сигналить машины, и тянет руку, чтобы пальцами сжать мой подбородок. — Как он отреагирует на то, что ты не девственница?

— Мой жених… — я горестно и уязвлённо улыбаюсь. — Я его ни разу не видела. Единственное, что я знаю — у него дочь моего возраста. Поэтому мне нечего терять.

— Ты серьёзно? — хмурит тёмные брови.

— А зачем мне врать, Адам? Меня выдают замуж, я уже совершеннолетняя. Мать боится, что в университете у меня будет много соблазнов, — я не знаю, зачем говорю об этом парню, но я сейчас чувствую себя настолько уязвлённой и слабой, как никогда прежде.

— И что же твой братец? Неспособен тебя защитить? — Адам щурит глаза, смотрит в моё лицо с таким неверием, будто я ему говорю, что Земля плоская.

— У нас сложные отношения с Димой, — отвечаю дрожащим голосом. — Порой мне кажется, что он меня ненавидит.

О примирении я не спешу говорить. Мне хочется это утаить.

Адам выпускает мой подбородок, складывает руки на груди и откидывает голову назад. Жмурит глаза, вжимает макушкой в подголовник.

— И тебя не смущает, что ты будешь спать с едва знакомым человеком?

Я некоторое время молчу, смотрю в окно на тот, как ветер гнёт деревья. На улице непогода, которая как нельзя лучше отражает моё душевное состояние.

— Я в любом случае выйду замуж, буду вынуждена заниматься этим с незнакомым мужчиной. И выбирая из двух зол, выберу тебя.

— Ладно.

Парень снова заводит машину и срывается с места. Через пятнадцать минут он заезжает во двор красивого частного дома. Паркует машину в подвале, отстёгивает ремень, поворачивается ко мне. Скользит взглядом по моему лицу, щурит глаза и молчит. Заставляет меня гадать, о чём он думает.

— Ты меня поражаешь, ангелочек, — хмыкает. — Вот это черти в тебе пляшут.

Выходит из автомобиля, открывает дверь с моей стороны и помогает выйти. Я вкладываю пальцы в его ладонь, вздрагиваю от микро ударов током. И поджав губы, выпрямляюсь, уверенная в том, что действую правильно. Адам молча ведёт меня в дом, в котором стоит тишина.

— Ты здесь живёшь?

— Нет. Просто решил приехать в рандомный дом, чтобы переспать на чужой кровати, — грубо отвечает молодой человек.

— Адам, зачем же ты грубишь? — я останавливаюсь и смотрю на молодого человека исподлобья. — Я понимаю, что ты зол на Диму. Что через меня хочешь ему отомстить. И я для тебя так же ненавистна, как и Дима. Но ведь это ты поставил меня перед фактом, что хочешь от меня… Меня хочешь. А я ведь не навязывалась, ничего не просила. И вообще, тебе не кажется, что твоё предложение можно приравнять к насилию?

— Да, блин! Закрой рот, а? Я не хотел тебя и не хочу, — обрубает грубо. — Больно ты мне нужна. И спать с тобой я не собирался. Ты меня совершенно не привлекаешь. Ждал, когда ты братцу всё расскажешь, а он прибежит со мной разбираться. Но ты, видимо, совсем отбитая, потому что не сказала ему ничего.

От его резких слов мои глаза наполняются слезами. Отчего-то каждое слово больно ранит. Заставляет дрожать, а сердце кровить, будто в него всадили острую иглу.

— Но ты же говорил… К чему были вчерашние слова? И сегодня…

— Я просто брал тебя на слабо, дура! Я ждал, когда ты сорвёшься, покажешь своё истинное лицо. Когда побежишь жаловаться своему братцу. Но я никак не ожидал, что ты окажешься обычной шлюшкой, готовой запрыгнуть в постель к первому встречному, — улыбается криво и окидывает меня презрительным взглядом с ног до головы.

Я стою на месте, а мне кажется, что меня только что облили помоями. Я и сама знаю, что действую глупо и совершенно нелогично, но услышать об этом из чужих уст оказалось больно. Все кругом мне твердят о том, что я дура. И очевидно, что они правы.

— Да. Ты прав… — я стараюсь говорить бесстрастно и чтобы голос мой звучал твёрдо. — Это совершенно глупо. Просто зверь, загнанный в угол всегда бросается первым. Могу я уйти, пожалуйста?

Я старательно отвожу взгляд, посмотреть в полные презрения, льдистые глаза у меня просто нет сил. В данный момент я омерзительна самой себе. Я же чуть на шею ему не вешалась. Я действительно была готова лечь с ним в одну кровать. Отдать ему свою невинность.

— Нет.

— Почему? — бегаю взглядом по просторной гостиной, в которую Адам меня привёл.

— Сядь, — указывает рукой на диван, сам опускается в кресло, широко расставив ноги и подавшись вперёд. — Нам следует поговорить.

Он вновь пристально смотрит на меня, отслеживает каждый мой нерешительный шаг. А я вся дрожу от эмоций. От стыда, от осознания своей никчемности. Ничтожности. От осознания того, насколько я непривлекательна.

Я опускаюсь на край дивана, горблю плечи, левой рукой обнимаю себя за плечо. Опускаю низко голову и мечтаю провалиться сквозь землю. Я сейчас даже хочу оказаться дома, только бы подальше от Адаса.

— Кто сломал тебе руку? — задаёт совершенно неожиданный вопрос, к которому я не готова.

— Я… — тихо кашляю. — Я же сказала тебе…

— Не нужно втирать мне про то, что ты ударилась. Кто сломал тебе руку? Дима?

— Нет! Ты что? Он бы никогда! — от возмущения я вскидываю глаза на Адама, который считывает все эмоции с моего лица.

— Отец?

— Папа умер десять лет назад, — говорю тихо.

— Мать? — продолжает допрос с бесстрастным лицом.

— Адам, ты же задавал уже мне этот вопрос. И вроде как догадался обо всём. Да и к чему этот допрос? Ты же сказал, что я тебя не интересую. Я пойду домой. Покажи, пожалуйста, где выход из