Глава 20

Зима подкрадывается еще незаметнее, чем осень. Море покрывается толстым слоем льда, а сад — мягким, сверкающим на солнце снегом. Писем от отца или брата я так и не получаю. Надежды было мало, но все же часть меня ждала хоть короткого ответа от отца.

Живот становится настолько большим, что самые простые вещи становятся очень утомительными. Хочется просто лежать в кровати и ничего не делать.

— Леди Селестия, вам нужно гулять, даже если тяжело, — сурово бормочет мистер Дроф, отпуская мое запястье. Он стал частым гостем в нашем доме. Раз в неделю приходит к нам, проведать мое самочувствие.

— Но там так холодно, — ною я, хоть и понимаю, что он прав.

— Мистер Дроф прав, вы совсем мало двигаетесь в последнее время. — Появляется в дверях Эффи. — Вот, выпейте горячего чая, совсем, должно быть, замерзли, пока добирались сюда. — Учтиво ставит на стол поднос с двумя дымящимися кружками.

— Благодарю, — сухо отвечает травник, но принимает ее заботу.

Эффи не спешит уходить, робко топчась на месте. Мне уже давно стало ясно, что ее привлекает мистер Дроф, но тот слишком холоден к ней. Даже жаль ее. Кажется, его совсем не волнуют подобные вещи.

— Ужин будет готов через час, вы же останетесь? — с надеждой спрашивает она.

Травник хмурится, но вежливо отвечает:

— С удовольствием.

Эффи достаточно и этого ответа. Она поджимает губы в улыбке и оставляет нас наедине.

— Слышал, вы нашли себе хобби. — Заводит новый разговор мистер Дроф.

— Думаю, это больше, чем хобби. Хотелось бы восстановить сад и оранжерею.

— Будет непросто.

— Самое сложное — сделать первый шаг, но я верю, что все получится. Конечно, будет сложнее, когда малыш появится на свет, но со временем же все наладится? — мечтательно отвечаю я.

По его лицу сложно понять эмоции, но, мне кажется, он не разделяет моего энтузиазма.

— Усадьба была заброшена слишком долго…

— Вы знаете, кто здесь жил раньше? — перебиваю его я.

— Не знаю. Я перебрался в эти края около двадцати лет назад, но ни разу не видел, чтобы кто-то посещал эту усадьбу. Этот дом пустовал слишком долго. Местные даже решили, что хозяева погибли, но никто не смел приближаться к поместью.

— Эти земли принадлежат графу Флойс.

— Не уверен, — бурчит себе под нос травник.

— Что?

— Что?

— Вы же что-то сказали, — хмурюсь я.

— Ничего такого, просто подумал кое о чем, — ухмыляется мистер Дроф.

Он явно хотел что-то сказать.

— Мистер Дроф…

— Можете называть меня просто Ноэль.

— Ноэль, позволите задать довольно личный вопрос? — Пристально смотрю на него.

Ему явно не по душе моя настойчивость, но он все же делает легкий кивок.

— Вы отлично разбираетесь не только в целебных травах, но и в медицине, и ваши манеры… Кажется, вы принадлежите дворянскому роду или были лекарем в одном из них.

— Я и правда изучал медицину, но это обычная практика для травников. Как же готовить снадобья, не зная от чего лечить, — ледяным тоном отвечает он. — А остальное — не ваше дело.

— Простите мое любопытство, — вздыхаю я.

— Думаю, я все же пойду. Берегите себя, — отстраненно отвечает Ноэль, ставит чашку на стол и быстро покидает комнату.

Из коридора доносятся расстроенный голос Эффи. Она пытается уговорить его остаться на ужин, но тот отвечает резким отказом.

Снова я все испортила.

* * *

С каждым днем снега становится все больше. Гровер с трудом справляется с ним, но находит время, чтобы сделать люльку для малыша. Эффи вяжет милые пинетки, которые уже вываливаются из комода.

Все в доме с нетерпением ждут его появления, я тоже желаю поскорее встретиться со своим ребенком, но вместе с ожиданием накатывает и страх. Страх, что я не справлюсь с ролью матери, что не сумею дать ему всего, а самое пугающее — что кто-то из нас может погибнуть.

Наши ожидания заканчиваются в одну из самых снежных ночей. Я резко просыпаюсь с тянущей болью в животе. Такое уже происходило ранее, поэтому я думаю просто снова уснуть, но мокрая простыня подо мной заставляют меня насторожиться.

Эффи тут же отправляет Гровера в деревню за мистером Дрофом и повитухой, сама порхает вокруг меня, пытаясь поддержать и успокоить.

Время тянется мучительно долго, и с каждой минутой боль накатывает с новой, удвоенной силой.

— Все хорошо, госпожа, Гровер скоро вернется, — бормочет Эффи, но в ее голосе нет ни капли уверенности. Она заботливо вытирает пот с моего лица, а я практически ее не слышу.

Конюх возвращается лишь спустя два часа. Вьюга замела дорогу в деревню, ему с трудом удалось добраться дотуда, и еще сложнее было вернуться назад вместе с повитухой и травником.

Ноэль проверяет мой пульс и позволяет выпить какой-то противный отвар, но благодаря этому боль немного утихает, но это не длится долго.

В какой-то момент мне даже подумалось, что это худший день в моей жизни, но всего через пару часов я осознала, как сильно ошибалась.

Эта снежная ночь становится самой значимой и самой счастливой в моей жизни. Стоит мне только впервые услышать голос сына и почувствовал его тепло на своей груди, все становится неважным, кроме моего малыша. Боль мгновенно улетучивается, а несколько часов мучений забываются, как по щелчку пальцев.

— Поздравляю, у вас мальчик, — лепечет повитуха, заворачивая младенца в чистую простыню.

— Какое счастье, — улыбается со слезами на глазах Эффи и тут же бежит сообщить новости Гроверу и мистеру Дрофу, ожидающими за дверью.

— Придумали имя? — интересуется служанка.

Взглянув на крохотное, розовое личико сына, без сомнений отвечаю:

— Люций, его зовут Люций.

Это имя вырывается из моих уст так естественно, будто никогда и не существовало других вариантов.

Глава 21

За окном уже глубокая ночь, но никто не собирается спать. Вьюга еще не утихла, но в доме теплее, чем когда-либо. Кажется, это выброс гормонов так на меня действует.

Встать мне не позволяют, но ребенка забирают с груди, давая мне немного отдохнуть. Я и правда отдала все силы сегодня, но усталость не ощущается.

Пока Эффи и повитуха заняты любованием Люциейм, Ноэль быстро проверяет его состояние, делая короткое заключение:

—