– Да нет… Просто… Соскучилась и...

– И?..

– Ты помнишь, я говорила про свой… эротический опус?

Я усмехаюсь.

– Как я могу такое забыть? Ну и как, Ариадна Вернон, продвигается работа над шедевром?

В трубке повисает неловкая пауза.

– Если честно… Никак. Я села писать, и… все как будто испарилось. Слова не складываются, получается какая-то ерунда. Вульгарно и плоско.

Я чувствую, как ее снова накрывает волна неуверенности. Нужно срочно ее поддержать.

– Есения, ну что ты такое говоришь? Ты же у меня умница, красавица, талантище! Неужели ты думаешь, что у тебя может что-то не получиться?

– Не знаю, Саш… Может, это просто не мое? Может, мне лучше дальше кукол шить?

Куклы? А это идея.

– Кстати, как там твои куклы? Ты же мне обещала показать новую.

– Сейчас, – слышу, как она что-то печатает на телефоне. – Отправила. Посмотри.

Я открываю присланное фото. Какая красота! Кукла – настоящая фея, с нежными крылышками и задумчивым взглядом. Есения – гений.

– Это просто потрясающе! – восклицаю я искренне. – Ты невероятно талантливая, слышишь? И неважно, что ты выберешь – писать романы или создавать кукол. Главное – чтобы ты получала от этого удовольствие.

– Спасибо, Саш, – в ее голосе звучит облегчение. – Ты всегда умеешь меня поддержать.

– А как же иначе? – говорю я, понижая голос до шепота. – Вечером я лично проконтролирую твое вдохновение. Поцелуями и ласками верну нужный настрой…

Она смеется.

– Ну ты и… искуситель, – говорит она. – Ладно, побегу я. А то у меня тут еще дел невпроворот. Да и тебя отвлекаю от работы. Очень скучаю! И спасибо тебе за поддержку.

– Всегда пожалуйста, – отвечаю я. – Люблю тебя.

– Я тебя тоже, – шепчет она и отключается.

Я еще несколько секунд смотрю на фотографию куклы, восхищаясь талантом Есении. Она действительно невероятная. И моя. Моя женщина.

Входящий звонок. На этот раз – Арина. У меня холодеет внутри. Что-то случилось.

– Да, Арина, – говорю я, стараясь сохранить спокойствие.

– Саша… – ее голос дрожит. – Папа… Ему плохо… Кажется, сердце… Что делать?

В голове сразу проясняется. Врач берет верх над влюбленным мужчиной.

– Арина, успокойся, – говорю твердо, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально уверенно. – Сейчас я тебе все объясню. Скажи, он в сознании? Дышит?

Арина отвечает сбивчиво, сквозь слезы. Объясняю ей, как проверить пульс, как уложить отца, как обеспечить приток свежего воздуха. Каждую секунду помню, что от моих слов зависит его жизнь.

– Слушай меня внимательно, – продолжаю инструктировать ее. – У папы есть какие-то лекарства? Нитроглицерин, например?

Она говорит, что есть. Я объясняю, как дать лекарство, как измерить давление, как следить за дыханием. Диктую алгоритм действий до приезда скорой. Каждая секунда на счету. Попутно прошу медсестру вызвать бригаду скорой помощи, уточнив адрес у Арины.

– Скорая уже выехала, – говорю я, закончив инструктаж. – Арина, постарайся сохранять спокойствие. Я буду на связи.

Кладу трубку и тут же связываюсь с приемным отделением нашего Кардиоцентра, предупреждаю о возможном поступлении тяжелого пациента. Нужно быть готовым ко всему.

Адреналин захлестывает меня. Я должен сделать все возможное, чтобы спасти ему жизнь. Спасти этого Лешу, отца Арины, бывшего мужа Есении. Человека, который ей все же небезразличен.

Меня не покидают смешанные чувства. Врачебный долг, тревога за Арину, беспокойство за Есению. И… ревность? Да, черт возьми, я ревную. Даже к прошлому. Даже к тому, что связывает Есению с другим мужчиной. Но сейчас это неважно. Сейчас главное – спасти жизнь.

Скорая подъезжает минут через двадцать. Леша – на каталке. Лицо серое, дыхание поверхностное. Сразу видно – острый коронарный синдром. Рядом – испуганная Арина.

– Саша! – Она бросается ко мне, хватая за руку.

Обнимаю ее. Впервые. Только по видеосвязи говорили.

– Все будет хорошо, – говорю я, стараясь успокоить ее. – Сейчас мы сделаем все возможное.

Она кивает, но я вижу, что она не верит. Да и сам я не уверен ни в чем. Инфаркт – это всегда риск. Но в этот раз я смогу! Должен! Обязан... Я не допущу повторной ошибки... Только не сейчас... Только не тогда, когда я в шаге от своего долгожданного счастья...

Без промедления отправляю его в реанимацию. Начинается борьба за жизнь.

Консилиум, анализы, ЭКГ… Диагноз подтверждается – обширный инфаркт миокарда. Нужно срочно делать коронарографию и стентирование. Счет идет на минуты.

Переодеваюсь в операционную форму. Мою руки до локтей. В голове – только одно: спасти этого человека. Нельзя допустить, чтобы Арина потеряла отца. Нельзя допустить, чтобы Есения снова пережила боль.

Захожу в операционную. Алексей лежит на столе, подключенный к аппарату искусственного дыхания. Мои коллеги уже готовы к операции.

– Время дорого, – говорю им. – Действуем быстро и четко.

В операционной я чувствую себя как рыба в воде. Здесь я – хозяин положения. Здесь я – тот, кто принимает решения. Тот, кто борется за жизнь.

Коронарография показывает критическое сужение одной из основных артерий сердца. Начинаем стентирование. Под контролем рентгеновского аппарата вводим катетер в пораженный сосуд. Вижу, как тромб закупорил артерию, перекрыв кровоток к сердцу.

Аккуратно, миллиметр за миллиметром, продвигаем стент к месту закупорки. Раздуваем его, расширяя просвет сосуда. Кровь снова начинает поступать к сердцу.

Напряжение в операционной достигает предела. Каждый из нас понимает, что от наших действий зависит жизнь человека.

Слежу за монитором, контролируя каждый удар сердца. Алексей все еще слаб, но его состояние постепенно стабилизируется.

Операция длится несколько часов. Время тянется мучительно медленно. Каждая минута кажется вечностью.

Наконец, все заканчивается. Стентирование прошло успешно. Кровоток восстановлен. Сердце Алексея снова бьется ровно и сильно.

Его переводят в палату интенсивной терапии. Теперь нужно следить за его состоянием, предотвратить возможные осложнения.

Выхожу из операционной. Меня ждет Арина. В ее глазах – надежда и страх.

– Как он? – спрашивает она.

– Операция прошла успешно, – отвечаю я. – Сейчас он в стабильном состоянии. Но ближайшие часы будут решающими.

Арина бросается мне на шею.

– Спасибо, Саша, спасибо тебе огромное! Если бы не ты…

– Тише, тише, – говорю я, обнимая ее. – Все будет хорошо. Мы сделали все, что могли.

Арина закрывает лицо руками и начинает плакать. Плачет от счастья, от облегчения, от пережитого страха.

Я обнимаю ее, стараясь успокоить. Чувствую, как она дрожит всем телом.