телом, плохо справлялся с большими расстояниями. Чем дальше от академии мы уходили, тем больше лич поддавалась моим заклинаниям.

– Давай, моя хорошая, скинь этого слизня виноградного. Не будет Фортуна лив Лайлак бездушной куклой в чужих руках, – приговаривала я, вкладывая все больше сил в заклинание.

Ноги начали подрагивать, пот лился ручьем, во рту стало сухо. На лицо истощение от злоупотребления мощными техниками, но остановиться я не могла.

– Кхра! – раздалось за секунду до того, как нежить добралась до меня и встала на расстоянии удара.

Передо мной выросла высокая фигура дроу, загораживая от противника собой и отшвыривая нападавшую на десяток метров. Филимон дэс Эриари прибыл как раз вовремя, чтобы не дать личу разорвать меня в процессе перехвата управления. Видок у учителя был как у трупа из могилы, что недалеко от истины. Волосы спутались, испачкались, и, кажется, в них кто-то копошился. Я надеялась, что это корешки застряли, Мышьяк же доказал, что эти "корешки" весьма питательные и белкового происхождения, когда залез на магистра и схарчил живность из шевелюры мага. С дроу сыпалась земля, там и тут почва комьями отлипала и падала на траву. Стоило Филимону обернуться, как я сделала шаг назад: все лицо было черным от земли, и только ярко-алые глаза светились на этой своеобразной маске из грязи.

Точно! Всю неделю же шли проливные дожди! Стало очень неловко, ведь, кроме захоронения, мужчина испытал на себе и затопление. Двойное комбо.

– Чет я не понял, девчуля. Кого спасать, тебя или ее? – невозмутимо спросил дроу, после чего смачно сплюнул жуком. М-да, я ко всему привыкла за бытие некромантом, но это действо все равно меня проняло.

– Обеих, – глухо ответила и отступила. Для боя требовалось пространство.

Фортуна атаковала магистра, но тот ловко заблокировал ее выпад. Я же не теряла времени и снова попыталась перехватить управление. Филимон это заметил и обернулся ко мне с очень злым выражением.

– На тебе лица нет! Ты что творишь? Помереть от истощения вздумала, девчуля? – зарычал учитель, ловко отбивая все атаки соперницы.

– Не покалечь. Тело мне понадобится, – это все, что я смогла выдохнуть.

Все силы уходили на то, чтобы разорвать нити управления и освободить мое тело из плена чужеродной темной магии. В какой-то момент ноги перестали меня держать, и я просто рухнула на колени, зажимая рукой нос, из которого ручьем текла кровь.

– Мавки задери, Туна! – Магистр заметил мое состояние и теперь смотрел только на меня, придавив противницу к дереву. – Я разорву ее к демонам, если ты не прекратишь!

– Вот же… – выругалась я, понимая, что и правда разорвет плоть, лишь бы не потерять душу. – Не ори.

– Туна!

– Да все-все… Не магичу я, видишь? – И для наглядности я подняла окровавленные руки, демонстрируя капитуляцию. Сил все равно не осталось. Удивительно, как я все еще находилась в сознании. Наверняка чудом.

– И что с ней делать? – озадачился дроу. Еще немного, и лич вырвется. Мы оба это понимали. Долго удерживать подобную мощь не могли даже ему подобные.

– Свяжи, закуй – делай что хочешь, только не отпускай. Кха-кха! – Я сплюнула кровь и продолжила: – Мое тело – важная зацепка, не говоря уже о том, что оно мне нужно.

В этот момент физическая оболочка когда-то великой магианны почти оторвала руку, удерживающую ее, и кинулась в мою сторону.

– Да святая мандрагора! – вырвалось из моего рта от досады и усталости.

Уклониться не было сил, Филимон запаздывал с перехватом, а мои умертвия отлетали от лича, как кукуруза от раскаленной сковороды. Да уж, не думала я, что смерть будет настолько позорной. Про такую не расскажешь в мемуарах, да и вообще стыдно будет упомянуть в загробном мире: меня убило собственное тело, ставшее нежитью. Отвратительный конец хорошей истории.

***

Помню, что зажмурилась. Помню какие-то трескающие звуки, будто рвалась веревка. А еще где-то на задворках памяти всплывает глухой, но постоянный стук чего-то тяжелого о землю. Наверное, меня все же разорвало собственное тело.

– Эм, девчуля, что это он делает? – неуверенно спросил Филимон. Его голос доносился будто сквозь вату.

– Девчуля? Ты что, задрыхла прямо посреди боя?!

Сама в шоке. Тело налилось свинцом, веки отяжелели настолько, что не поднимались. Разум все еще был в подобии сознания, но вот управлять истощенным телом практически не мог.

– Замечательно! Из могилы в плен! – рычал дроу. Странные звуки шелестения и трения веревки обо что-то возобновились. – Я очень надеюсь, что эта лиана многорукая – твой питомец, иначе у нас проблемы.

В этот самый момент в тело потекла магия. Чистая, живая, природная. Настолько мягкая, что легко смешалась с моей и восполнила резерв наполовину.

– М-м-м, что это? – Я приоткрыла один глаз, пытаясь разглядеть хоть что-то перед собой. Стоило мне это сделать, как я тут же подскочила на ноги, будто и не умирала минуту назад.

– Наконец-то, – выдохнул облегченно Филимон. – Скажи, что это твой очередной эксперимент.

Нет, это не было моим экспериментом, но я не собиралась сообщать об этом обмотанному с ног до головы толстым стеблем дроу. К слову, мое исконное тело точно так же висело в воздухе. Нежить спеленали так плотно и крепко, что даже с физической силой лича ни один из пленников не мог и дернуться. Эти толстые лианы отходили от одного места позади нежити. Мне пришлось прищуриться, чтобы в тени деревьев разглядеть их источник. Ночь стояла лунная, поэтому нас на поляне было отлично видно, а вот нам того, кто прятался в чаще, нет.

– Хризантемус? – предположила я, сопоставляя все, что видела и знала.

Все же тот, кто смог обезвредить двух личей за раз, не желал мне зла, иначе зачем нужно было делиться со мной магией? Да, я заметила юркую лиану, которая робко обмотала мою щиколотку и скрылась из виду, стоило мне встать на ноги. Других разумных растений я не знала, как и магов земли, что способны были на подобное. Как ни посмотри, уровень владения магией жизни у моего спасителя был не просто на высшем уровне, а на заоблачном.

В ответ на мое предположение раздался глухой стук, потом еще один, и на лунный свет выскочило мое растение, ударяясь горшком о землю при каждом прыжке.

– Я почти сожалею, что затеяла с тобой войну, – прошептала себе под нос, осознавая, с кем вообще ссорилась.

Хризантемус потряс той лианой, в которой держал Филимона, будто спрашивая, что с этим делать. И я задумалась, ведь и сама еще не решила. Лояльность Филимона все еще оставалась под вопросом. Убить не убьет,