мной и этой девушкой что-то есть?

— Да, — ответила я.

— С чего вы взяли? Кто вам сказал?

Я попыталась подняться, но де Вер попросту не пустил. Я почувствовала себя круглой дурой, обвиняющей холостого мужчину в связи с одинокой женщиной.

— Милорд, — сказала твердо, — у нас есть дела поважнее, чем выяснять подробности вашей личной жизни.

Глаза де Вера вдруг сощурились, зрачки сделались двумя точками, а радужка наполнилась фиолетовыми искрами. Он отпустил мою руку и поднялся — резко, будто обжегся.

— Хорошо, госпожа Хоткинс. Я вас понял.

Если бы в этот момент не вернулся господин Скотт, я бы, пожалуй, поддалась чувствам. Теперь же я выскочила за дверь, бросилась в дамскую комнату, склонилась над раковиной, набирала в ладони ледяной воды и умыла лицо. Де Веру удалось то, чего не сумели добиться де Бьорки и лорд крови — вывести меня из равновесия.

Глава 15

Я нашла в себе силы вернуться в комнату. Прикинула время, за которое де Вер смог бы переодеться, выждала и постучала в дверь. У нас оставалось еще около десяти минут, чтобы поговорить, а присутствие господина Скотта давало надежду, что разговор будет чисто деловой. Я больше не хотела слышать о чувствах Роберта, и себе не хотела давать повод верить, что нас с этим человеком может связывать нечто, помимо общего дела.

Отец всегда говорил, что у законника голова должна быть «холодной». Эмоции слишком долго не давали мне мыслить здраво.

Я застала де Вера за последними приготовлениями. Скотт поправлял шейный платок его сиятельства и был всецело увлечен этим занятием.

— Лорд де Вер, вы должны мне кое-что объяснить, — спокойным голосом произнесла я.

Вильнус помог его сиятельству надеть жилет и камзол. Теперь Роберт выглядел прилично. Ссадина на скуле придавала ему странной привлекательности. Он не повернул головы, а произнес вежливым, но ледяным тоном:

— Ну, допустим, госпожа Хоткинс.

— За последние два дня произошло очень многое: встреча с королем, с лордом Эстером… Знаете, я подумала, что такие люди, а особенно король, не станут снисходить до провинциалки, даже, если она ваш защитник. Но ведь они сделали это.

— К чему вы клоните?

— Они хотели понять, что я собой представляю. Они хотели заставить меня молчать на суде и сделали все, чтобы я полностью вас возненавидела.

— А разве у них не получилось?

Роберт бросил на меня быстрый взгляд.

— Я не откажусь защищать человека, будь он даже…

— Кем?

— Ну…

— Развратником, ловеласом, лжецом? — подсказал мне лорд. — Убийцей?

Вильнус слушал наш разговор, молча. Он перешел к манжетам, пытаясь расправить их таким образом, чтобы скрыть израненные пальцы.

— Не стоит беспокоиться, я возьму перчатки, — отчеканил Роберт. — Что-то еще, госпожа Хоткинс?

Он говорил со мной жестко и холодно. Впрочем, именно этого я и добивалась.

— Вы специально выбрали себе в защитники женщину из провинции? — задала я, наконец, главный вопрос. — Чтобы она ни у кого не вызывала опасений? Чтобы выполняла ровно то, что ей скажут? Чтобы не лезла туда, куда ее не просят?

— Вы очень верно перечислили все свои обязанности, — вымолвил Роберт.

— Не понимаю тогда, к чему этот суд? Все дело в ваших убеждениях?

— Вам не нужно понимать. Вернитесь к обязанности номер два, Джейн: выполнять ровно то, что скажут.

Он повернулся ко мне. Сейчас его глаза были насыщенного темно-синего цвета. От прежней теплоты не осталось и следа. И я едва не отпрянула, изумившись, каким жестким и даже опасным он может быть.

— Госпожа Хоткинс, вы не раз говорили мне, что вы защитник, — надевая перчатки, он стал приближаться ко мне. — И я плачу конторе за то, чтобы вы меня защищали.

— Да.

— В таком случае научитесь слушать то, что вам говорят. Мне нужно, чтобы вы выступили на суде. Мне плевать на исход дела. Делайте то, что я вам сказал.

Я замерла, перестала даже дышать. Вильнус тоже обмер, раскрыв от удивления рот.

Граф остановился передо мной, властно и строго глядя в глаза.

— Вы меня поняли?

— Да, но…

— Я спросил — вам ясно?

— Да, ясно.

Я вынесла обращенный на меня взгляд лишь благодаря тому, что опиралась на спинку стула. В груди клокотало, не давая сделать ни единого вдоха.

— У вас еще остались ко мне вопросы, Джейн?

— Нет, ваше сиятельство, — глухо отозвалась я.

Граф прошел мимо и покинул зал. Следом за ним направился господин Скотт, задержался рядом со мной, положил на плечо руку.

— Госпожа Хоткинс, пора идти. Вы в порядке?

— Да, — тихо ответила.

— Вы не должны раскисать.

— Может быть он прав, господин Скотт? Может, я должна остановиться?

— Возможно и так.

Вильнус похлопал меня по плечу и вышел из комнаты.

***

— Защитник, вам понятен ответ кандидата? — я очнулась, услышав голос судьи.

Мой растерянный взгляд скользнул на ответившего, затем на ким-Аварского.

— Да… — я откашлялась.

Отбор заключался в том, что понравившихся кандидатов стороны должны будут согласовать друг с другом и прийти к компромиссу. Это сложная задача, учитывая, что у нас разные цели. Де Бьорки слишком опытны, чтобы спасовать в самом начале и не понять, чего я добиваюсь.

Больше часа мы отбирали претендентов, пока не были сформированы довольно сносные списки с обоих сторон и представлены судье. Тот долго рассматривал их, затем вскинул взгляд, протянул: «Н-да…», а затем озвучил:

— Ни одного совпадения, господа! Наверно, день предстоит долгий.

— Я могу обратиться к своему защитнику? — вдруг спросил де Вер, и я стиснула зубы.

Ким-Аварский глянул на меня, я отрицательно качнула головой, но он пожал плечами:

— Конечно, ваше сиятельство, у вас есть право всегда советоваться с вашим защитником.

Я медленно поднялась и подошла к де Веру, наклонилась:

— Что-то не так, милорд?

— Дайте согласие на список де Бьорка, — бросил он приказным тоном.

Меня прошиб пот. Склонившись еще ниже, я осведомилась:

— Могу я узнать, почему?

— Потому что для меня не имеет значения, кто будет в числе присяжных.

— Это просто смешно! — изумленно прошептала я. — Я не стану этого делать!

Де Вер взглянул на меня. Я все еще возвышалась над ним, но, клянусь, показалось, что я уменьшилась до размера букашки.

— Тогда