памятное лето Лис был равнодушен к единственной Свенельдовой дочери, и ее браку с рыжим Хаконом, младшим братом Ингвара, хотел помешать вовсе не из ревности, как иные.

– Да я знаю. Видел ее.

– Видел? – Болва подался к нему. – Когда? Где? Ну ты удал – только приехал, а уже подстрелил лебедь белую! Она и сейчас, с выводком на руках, у нас в Киеве из самых завидных невест!

Вот тут Лис наконец рассмеялся:

– Да ты что думаешь, она мне свидание, что ли, назначила? У Мистины в гриднице я ее видел. Только посмотрела на меня, да и все. Не сказать чтоб рада была.

– У Мистины в гриднице? – Болва чуть не подпрыгнул. – Ты там был? Когда?

– А вот как приехал. Мы же с хартионом[10] приехали, не просто так, итить-колотить. С Ингеровых времен и туда люди едут с хартионом – дескать, добром отпущены вам служить, – и обратно с хартионом: мол, послужили, добром отпущены назад. Иначе кто б нас в город пустил. Нынче строго. Ты что, не знал? Еще с пристани меня с этим хартионом к нему отправили, к Мистине. Он, я гляжу, большой человек здесь.

– Еще какой! – Болва усмехнулся со значением.

– Понятно теперь, почему он не хотел отцово место в Искоростене занимать. Он, видать, уже тогда нагрел местечко в княгининой постели, да? Мы, дураки, хотели его прельстить болотами древлянскими и белками облезлыми. А он уже тогда владел всеми данями Руси… или собирался вскоре владеть. Но откуда ж нам это было знать? Что, он и теперь еще тайный муж княгини? Или уже явный?

– Вроде того… Так я к вам от него и пришел. – Понизив голос, Болва придвинулся к самому уху Лиса. – Ты один раз у него был?

– Дважды. С хартионом, а потом еще назавтра, со всеми моими, он звал на обед в гридницу. Поговорили, рассказали, как здесь дела, как там.

– Не говорил он тебе ничего?

– Ничего – про что? Всякого рассказывал…

– О поручении одном не говорил же? Он тогда не решил еще, а теперь надумал. Хотел сперва присмотреться, что вы за люди.

– Поручение? – Лис слегка нахмурился. – На службу к нему мы не нанимались, чтобы поручения исполнять. Хватит с нас, наслужились уже по уши. Хотим теперь пожить вольными богатыми людьми.

– Это правда! – Кто-то из сидящих ближе к ним варягов услышал последние слова Лиса. – Вольными богатыми людьми! Лис знает толк в жизни, и мы тоже знаем! Я вот куплю себе хутор… правильно, Ерульв, целую усадьбу! Будут у меня свои коровы, лошади, куры, свои яйца…

– А свои старые яйца ты в Грикланде оставил?

– Мои при мне! А то у меня все будет свое – и молоко, и хлеб, и мясо, и пиво! И жена с вот такенными…

– Лис, ты еще успеешь завести кур с яйцами, – снова зашептал Болва. – Но разве плохо перед тем заработать еще серебра, чтобы купить усадьбу побольше? Нужен как раз такой человек, как ты, – опытный и с твердой рукой. Умеющий молчать и ни с кем здесь напрямую не связанный. Вас просто боги послали. Мистина заплатит хорошо. Вперед.

– За что заплатит? – Лис устремил на него пытливый взгляд.

– Нужно… кое-кого попугать. Чтобы сбавил прыти. Убивать не надо, клянусь Всеотцом. Ни одного трупа не требуется. Пара стрел в щиты телохранителей, может, кому руку оцарапать. Не больше. А заплатим по гривне серебра на брата. Отход и отъезд на север – тоже за нами.

– Точно без трупов? Нам, знаешь, здесь сложности не нужны. Мы свое отработали и собираемся дальше жить…

– Богато и красиво, по уши в яйцах, я понял. Клянусь тебе еще раз, – Болва тронул поясной нож за неимением при себе другого оружия, а потом лоб и оба глаза, – никаких трупов. Несколько стрел мимо, одна-две в щит оберега[11]. Все, отход.

– И кого будем пугать?

– Да тут шишка одного… Вы его пока не знаете. Да вам и не надо. Я тебе покажу места, где он ездит, сам выберешь, где лучше ждать. Назову день, условный знак у вас будет. Стреляете, отходите. Все. По гривне серебра на человека уже будет на руках. Не будет – не выходите, вот и все. Отбери сам двух-трех человек. Им по гривне, тебе – две.

Лис повернул голову и внимательно посмотрел во взволнованные светло-карие глаза Болвы.

– А почему ты со мной об этом разговариваешь? Ты ведь не Мистины человек? Сам сказал, ты у князя в гридьбе?

– Потому и разговариваю, что я не его человек. Ты будто не знаешь, как бывает…

Лис задумчиво кивнул: в Греческом царстве он всякое повидал, и нет ничего дивного, если хирдман одного могущественного человека выполняет тайные поручения другого не менее могущественного человека, особенно если когда-то давно служил его отцу. А сколько он сейчас получает от каждого из владык – его дело и больше ничье. Также неудивительно, если второй после князя человек в городе управляет этим городом необычными средствами… и поручения для опытных людей, которые с ним не связаны, всегда найдутся.

– Я подумаю. Стоит ли рисковать, когда меня уже ждут яйца, молоко и коровы с быками. Лучшие невесты округи и большое уважение на местном тинге.

– Да какой тут риск? Все равно что в мишень соломенную пострелять.

– За мишень соломенную по гривне серебра на человека не платят.

– Смотря кто будет платить! Некоторым людям не дает дешево платить их самоуважение!

– Ладно, хватит. Приходи на днях, может, посмотрим местность…

Видя по лицу Лиса, что на сегодня разговор окончен, Болва допил свое пиво и распрощался. Лис задумчиво смотрел ему вслед, вспоминая разговор и повадки Мистины в те недавние встречи. По нему не угадаешь: может, и правда искал людей для неких поручений… Лису и его людям он, пожалуй, обрадовался непритворно. Только о давних делах перед падением Искоростеня говорить, не в пример Болве, не захотел. К тайному облегчению Лиса, ворошить те дела Мистине тоже не доставляло радости.

Подумав об этом, Лис ощутил смутное желание отозваться на предложение. Он до сих пор чувствовал себя в долгу перед Мистиной за смерть его отца, Свенельда, хотя о «заслугах» Лиса в этом деле сейчас уже не знал никто, кроме Болвы. Губить Свенельда его отроки вовсе не хотели, но судьба обманула всех и заставила их разломать свою жизнь собственными руками. Помня об этом, Лис предпочитал пятнадцать лет держаться подальше от Русской земли, где живут потомки Свенельда – люди, обязанные ему кровной местью, но не знающие об этом. С Болвой