его холостяцкую гостиную, он усилил защиту, активировал полог тишины, вздохнул и вдруг приказал:

– Сделай так, чтобы нас никто не подслушал. Никто!

Последнее слово Драмиэль произнес с особым нажимом, выразительно глядя на меня.

Не понять, о чем речь, было сложно. Но я все-таки удивилась: он боится, что нас подслушает феникс? Здесь? В личных покоях ректора?

Я изумленно уставилась на него.

В ответ он скосил глаза вбок. Я тоже туда посмотрела. Там была стена, примыкающая, по всей видимости, к соседним апартаментам.

Вывод был только один. Драмиэль подозревает кого-то из преподов. Возможно, магистров, а возможно – деканов.

Что ж, лишняя защита не помешает.

Перейдя на магическое зрение, я “подключилась” к магии дяди и потянула ее на себя, одновременно сплетая нужные руны. Первые пару секунд Драмиэль стойко терпел, потом начал морщиться, потом побледнел и тяжело осел в кресло. Когда на его висках заблестели бисеринки холодного пота, я прекратила пытку.

– Этого достаточно? – прохрипел он, вытирая лоб.

Его рука при этом подрагивала от потери сил.

– Да, – кивнула я, садясь в кресло напротив.

Затем полезла в карман. Нащупала что-то твердое, гладкое и продолговатое. Вынула, раскрыла ладонь и спросила:

– Вы же об этом хотели поговорить?

Мы оба уставились на странный предмет. Больше всего он напоминал запаянную шестигранную пробирку из непрозрачного стекла и был размером не больше моего мизинца. На одном из концов пробирки виднелась винтовая нарезка. Будто эту штуку куда-то нужно вкрутить…

– Он смог! – первым отмер Драмиэль.

Его глаза загорелись.

Речь явно шла о Ротберге.

– Смог что? – уточнила я. – Что это такое?

– То, что тебе нужно. Кровь дракона, кровь твоего отца!

С благоговейным вздохом он потянулся и хотел взять пробирку с моей ладони, но в последний момент передумал и виновато признался:

– Руки дрожат. Боюсь уронить.

Я же покатала пробирку на ладони и недоверчиво хмыкнула:

– Сколько же тут этой крови? Чайная ложка?

– Думаешь, мой брат стал бы рисковать из-за чайной ложки? Нет, там гораздо больше. То, что ты держишь – пространственная капсула для хранения нестабильных жидких соединений. Такими пользуются алхимики. В подобных капсулах хранят литры жидкостей, и они там не портятся. Долгие годы.

Я не смогла скрыть удивления:

– Откуда такая штука у Ротберга? Я думала, на острове ничего подобного нет…

– Конечно нет. Это я привез.

– Вы?! – вот теперь до меня дошло. – Так это все… было спланировано? Он нарочно вел себя как последний… гхм… чтобы отвести подозрения?

– Как последний подонок? – понимающе хмыкнул Драмиэль. – Боюсь, он не особо притворялся. Но ты уж его прости. Думаю, он так до сих пор и не поверил, что ты его дочь.

– Но все-таки дал мне это… – прошептала я, беря капсулу двумя пальцами и поднимая к свету.

Но то ли материал был непрозрачным, то ли содержимое густым и черным, как ночь…

– Мы не смогли поговорить по душам, – продолжил Драмиэль. – Пришлось общаться намеками, взглядами, жестами. Это было очень рискованно, я боялся, что он забыл наши детские шалости и ничего не поймет…

– Шалости?

– Да, в детстве мы с ним придумали свой язык. У нас были строгие гувернеры, а нам нравилось сговариваться и устраивать проказы у них за спиной. Никогда не думал, что детская шалость пригодится во взрослом возрасте, да еще при таких обстоятельствах, – он со вздохом покачал головой.

– И что теперь? Вы перельете мне эту кровь?

– Именно это я и собираюсь сделать.

Драмиэль тяжело поднялся.

– Прямо сейчас? – испугалась я.

– Да, прямо сейчас. Лучше сделать все до того, как тебя отправят на практику. Оренволд – это не прогулка по парку. Не хочу, чтобы в критический момент ты не сдержалась и обросла черными перьями.

Меня охватила паника. Неужели он не собирается проверять эту кровь на совместимость, группу, резус?

Но, похоже, в этом мире подобным не заморачивались. Потому что дядя скрылся в соседней комнате, чем-то там пошуршал, закрывая обзор своей спиной, и вернулся с коробкой. А в ней оказался моток прозрачных трубок, иглы, фильтр и дозатор, подозрительно напоминающие знакомую мне “капельницу”.

***

Пока мои глаза становились все больше и больше, Драмиэль распутал моток, соединил все части и протянул мне один конец трубки. Там была шестигранная насадка, похожая на гайку. Только не металлическая, а из того же материала, что и капсула с кровью.

– Прикрепи сюда капсулу верхним концом, – сказал он.

Теперь стало ясно, зачем там нарезка.

Холодными непослушными пальцами я вкрутила капсулу до упора. Раздался едва слышимый треск, будто лопнуло тонкое стекло. А потом в трубке появилась алая, с люминесцентным отблеском жидкость.

– Работает! – выдохнул Драмиэль. – Давай сюда руку!

Но я даже не шевельнулась.

Просто смотрела, как по трубке медленно стекает драконья кровь, а внутри волна за волной накатывал страх.

– Вы уверены, что это хорошая идея? – пробормотала, не в силах отвести взгляд от странного блеска. – А вдруг у нас несовместимость?

– Что за чушь! – дядя возмущенно взглянул на меня. – Ты его дочь, о какой несовместимости идет речь? Даже моя кровь подошла бы, но в сложившихся обстоятельствах от нее было бы мало толку.

– Ладно, – сглотнув, я закатала рукав и протянула руку. – Это же магия светится, да?

– Ты даже там ее видишь? – он замер, остановив иглу в миллиметре от моей кожи. – И как, сильно светится?

– Нет, еле-еле.

Драмиэль помрачнел.

– Вероятно, это из-за того, что твой отец слишком долго живет в плену красноцвета. Я не феникс, так что никакого свечения не вижу. – Но вы же можете определить, что там кровь магического существа?

На первом курсе я узнала, что никто, кроме меня, не видит чужую магию, только ее последствия. А направление и мощность магических сил определяют по ауре – ее цвету и насыщенности. Но в этой пробирке никакой ауры нет. Значит, без меня Драмиэль не смог бы определить, осталась ли в крови его брата хоть капля магии?

– Я могу с уверенностью сказать только одно, – произнес он, прожигая капсулу задумчивым взглядом, – это кровь дракона, связанного со мной близким родством. Ты тоже должна это чувствовать.

Я прислушалась к себе. Где-то внутри меня пульсировал источник тепла. Он был таким слабым и крошечным, что я не могла опознать его форму. Но стоило мысленно потянуться к нему, и воображение тут же нарисовало мультяшного дракончика. Маленького, толстого и потешного.

Эта картинка заставила меня фыркнуть. А дракончик поднялся на толстые лапки, расставил короткие крылышки, на которых явно никуда нельзя улететь, и задрал мордочку кверху. Было чувство, что он смотрит на меня снизу