И впервые эта мысль оседает на моей душе.

Нас больше никогда не будет трое. Внезапно в наш мир вторглись и растянули его на его несколько углов. Почти варварски, но с громким оправданием, против которого я не могу пойти.

Мне столько всего нужно обдумать.

– Если хочешь, я присмотрю за Машенькой этой ночью?

– Нет, что ты, – поднимаюсь и смотрю на нее благодарно. – Спасибо, мамуль за все.

Обнимаю ее и целую в висок, уходя из кухни. Забираю дочь и поднимаюсь к себе.

Вспоминаю о визите к свекрови и знаю, что это будет катастрофой. Так как мне ни разу не позвонила Раиса Семеновна, значит, он ей ничего не сказал. А я завтра как слон в посудной лавке буду. Актриса из меня ужасная.

– Давай-ка мы устроим воздушные ванны, – раздеваю дочку и оставляю рядом с собой на кровати голышом, отчего она радостно визжит.

Вот что ребенку нужно для счастья.

Разговор с мамой Славы выходит напряженным. Потому что логичной причины найти не удалось. И рано или поздно нам пришлось рассказать ей о случившемся.

Я люблю его мать и отца и понимаю, что это будет новым ударом, на который мы оба не имели права. За своих я также переживаю. Мы вывалили на них все это, и теперь они переживают.

– Что же мне делать, солнышко? – спрашиваю улыбающуюся дочку.

Ночь не приносит удовольствия совершенно. Я разбита и ужасно себя чувствую. Тело ломит, голова раскалывается на миллионы кусочков.

Этой ночью я испытывала раз за разом углубляющееся одиночество. Холод, который сковывал и напрягал каждую мышцу… Ужасные ощущения.

К вечеру этого дня, нагулявшись с Машей до розовых щек, я думаю о предстоящем Новогоднем празднике, который я так любила встречать со своим мужем и по новой зарываюсь в боль и отчаяние, пока разум не начинает думать немного иначе.

Чтобы все вернуть, мне придется разделить внимание мужа на его сына, на ту женщину… Придется смириться с этим и женскому нутру, чтобы не ревновать и не представлять безумие в своей голове. Но его слова о насилии возвращают в начало. И словно щелкают в нужных местах.

Он сотворил это в состоянии наркотического опьянения, после моего звонка о том, что я потеряла ребенка. А перед этим я по собственной глупости пошла в клуб с Аней…

Мысль пронзает меня насквозь, и я почти перестаю дышать.

Я источник. Я начало и конец этому. Если бы не принятое мной решение, так много всего было бы иначе.

Живой ребенок, муж, который не совершил ужасного греха и неопороченная девушка с ребенком…

– Господи, – шепчу в пустоту комнаты и сажусь на кровать чувствуя, как дрожат руки и размывается зрение.

Глава 25

Дорогие мои читатели!

Поздравляю вас всех с Новым годом!

От всей своей души желаю вам прекрасного настроения, благополучия и мира. Счастья и радости. Здоровья и тепла. Улыбок, безумных идей и их воплощений. А еще много удивительных событий, которые останутся в вашем сердце и памяти навсегда!

С уважением, ваша Лила!

___

Эта ночь длится бесконечно.

Маша чувствует мое настроение, обеспокоенность и нервозность, поэтому много психует и плачет.

Засыпаем обе лишь под утро, вдоволь намучившись.

Мама ходит вокруг, но не пристает и не пытается лезть снова в душу. Впереди у меня столько решений, поэтому я пытаюсь все разложить в своей голове и навести там порядок. Но это рушится раз за разом.

– Так нельзя, Нина, – папа находит меня сидящей на кухне в одиночестве и садится за стол, прямо напротив меня.

На этот раз мама попросилась погулять с внучкой, видимо, надеялась, что я лягу поспать, она слышала, что Маша плакала ночью.

– Как так, па? – голос безжизненный какой-то, вымученный.

– Все важные решения даются тяжело. Но их принимать нужно своевременно. Принимать, а не убивать ими себя.

– Все стало иначе. Ты просто не понимаешь, как теперь изменилась ситуация.

– Я понимаю только то, что ничего простого не бывает, если это приводит к распаду семьи. Больше или меньше сложностей, это факт неоспоримый. Но суть в том, что прийти к решению осознанно. А не измучив себя этим.

– Опять же, я согласна. Но все сложно.

Он вздыхает и, накрыв мою руку своей, смотрит в окно отвернувшись. Мы погружаемся в тишину, и спустя мгновение папа снова начинает говорить глубоко задумавшись.

– Помнишь, когда тебе исполнилось семь. Я с тобой и мамой не жил какое-то время, тем летом, до школы?

– Нет.

Копошусь в памяти и не нахожу ничего подобного. Это было много лет назад.

– В то лето в августе мы поехали на море впервые. Все вместе.

– А, да, – улыбаюсь ему. – Вспомнила. Это было весело.

– Было, Нина. Это был отличный отдых, – папа забирает свою руку, опускает голову, и его голос становится грустным. – Тем летом, я почти потерял вас обеих. И до сих пор меня пугает эта мысль, что я был на грани самой огромной ошибки своей жизни. Огромной потери…

– Вы с мамой поссорились?

– По итогу, конечно же, да. Но все привело в действие мои мысли и поступки.

– Что ты сделал?

Я даже не припомню такого, чтобы они с мамой крупно ссорились или долго не разговаривали.

Но сейчас мои мысли расходились с той картинкой, которую я наблюдала всю свою жизнь. Потому что они мои родители и, вероятно, скрывали многое, чтобы не вовлекать. Однако сказанное отцом напугало меня.

– Я увлекся одной девушкой, Нина.

Мой вдох стал таким громким, что он поднял голову с ужасом на лице, боясь, что мне стало плохо.

Но на короткое мгновение я была близка к этому.

– Папа…

На фоне истории с моим мужем я ощутила укол разочарования.

– Нет, нет… Я не изменял твоей матери. Я не прикасался ни к одной женщине за всю свою жизнь, кроме нее. Мы ведь со школьной скамьи с ней вместе были.

– Как же тогда… – продолжить свой вопрос не удалось, и я замолчала, сгладывая слюну.

Папа поднялся на ноги и отошел к окну, но повернулся ко мне лицом и продолжил, смотря прямо в глаза.

– Я не знаю, как так вышло. Но почувствовав, что мыслями ухожу от Даши и позволяю думать о другой, взял паузу. Мне стало стыдно.

– Это все ужасно, папа. И как все было потом?

– По итогу, все свое время, что я взял для обдумывания и примирение с самим собой, я провел с вами.