Переживал, приходил и спрашивал, как ваши дела. Ты просила сводить в разные места. Или же с нами обоими отправиться. В общем, я и не думал о той другой, вместо этого я понял какой же я дурак. Я так обидел ее…

С последними словами он как будто ниже стал, съежившись. Вот потому я и не поняла ничего. Не заметила кризиса. Он всегда был рядом с нами.

– Хоть твоя мама и простила меня, я все еще чувствую свою вину и пытаюсь заслужить ее заново.

– О, папа… Мама любит тебя больше всего на свете.

– Оттого моя вина еще сильней. Ну а ты, дочка, хоть мне и ненавистна мысль о том, что Слава тебя обидел таким способом, все же подумай не раз. Возьми время для себя и в итоге поймешь, как поступить.

Я встаю и подхожу к нему, а затем крепко обнимаю.

– Я так запуталась.

– И это тоже можно исправить.

Уложив дочку на дневной сон, я обнаружила, что у нас осталось мало вещей. Кое-что я вообще не взяла. Рано или поздно, мне придется забрать свои вещи из квартиры.

Поэтому к вечеру, дождавшись маму от подруги, я поехала, домой взяв папину машину.

Мне было так страшно встретиться с мужем. Потому что для разговоров было так много неприятным тем. И их стоит закрыть. Но я не была к этому готова.

Я выдохнула с облегчением, когда застала оглушающую тишину и в тот же момент, нутро покрылось тягучей ревностью.

Он может быть сейчас с сыном и той другой… И для моих чувств совершенно все равно становится в этот момент, что она его не выбирала в ту ночь…

– Боже, – со стоном прислоняюсь к стене рядом с дверью.

Такое ощущение, что у меня на шее висит груз весом в тонну. Груз из ошибок и боли. И он не принадлежит одному лишь Славе. Он наполовину мой… а может, и больше.

Пройдя дальше по коридору в гостиную, внутри все перевернулось. Игрушки Маши лежат на столике и комоде, фото в рамках уютно расположенные в стеллаже. Свечи. На кухне немытая посуда, точнее, кружка и одна тарелка в раковине. Смесь дочери, открытая упаковка, пустая бутылочка и соска.

Как будто утром этого дня мы все еще провели вместе.

В спальне смятая кровать и заправленная в стиле Славы. Он никогда не понимал, где верх и низ большого темно-серого покрывала. Какие-то вещи, оставленные на банкете стоящей у изножья и запах его парфюма. Околдовывающий и так ему подходящий.

Все это никак не укладывается в голове, которая с каждым вдохом, в этой вселенной под названием «Семья» кружится все сильнее от непонимания и неприятия.

Взяв сумку, я стала укладывать в нее свои вещи. Я никогда не любила сборы. Почему-то так было всегда. А сейчас я проклинала это действие.

Но все это не идет в сравнение с тем, что входная дверь хлопнула и быстрым шагом муж ворвался в комнату, застав меня за тем, как я упаковываю нашу жизнь и подвожу черту.

– Нина… – мое имя с его уст слетело так больно, что не по себе стало.

– П-привет.

Заикаясь, ответила.

– Здравствуй, – он прошел вперед и остановился с другой стороны кровати.

Осмотрел действо, где я выложила частично свои вещи. Ведь даже сейчас я не забираю все. Даже не знаю почему.

Слава покачал головой, будто соглашаясь в своей голове с чем-то.

– Как ты?

– Нормально. Приехала пару вещей взять, – оправдание вышло странным, но я посчитала нужным это сказать.

В голове стало слишком громко, и самым трезвонящим был тот же вопрос с прошлой ночи «А что, если бы я не позвонила?»

Опустила руки к какой-то кофте, но они задрожали. Потому что это сложно и потому, что я чувствовала вину за свое непризнание. За то, что до сих пор молчу о своей тайне.

Тогда я боялась разрушить все окончательно. Уверена, Слава просто ушел, узнав, что я натворила. Тем более, нас больше ничего не связывало кроме потери. И любовь бы забилась в дальний угол.

Наша притирка была тяжелой. Почти сразу он стал налаживать бизнес, и все усугублялось. Я испугалась… И потому молчала.

– Может, поговорим, Нин?

Быстро справившись с эмоциями, я опустила вещь и подняла глаза на Славу.

– Конечно. Только для начала, я бы хотела сама кое-что сказать.

– Я слушаю, – его поза была расслабленной на первый взгляд, но глаза выдавали напряжение и сжатые, будто тиски челюсти.

– О той ночи…

Глава 26

Втянула воздух, переполняя им свои легкие и судорожно выпустила обратно.

Мне показалось, что я собиралась буквально пару секунд, но судя по тому, как на меня смотрел Слава, прошло гораздо больше.

– Милая? Все в порядке?

– Да… я… кхм, прости. Это все не так просто.

– В чем дело?

– Тогда… В ту самую ночь был день рождения Ани.

– Аня? Которая жена Дениса?

– Да. В общем, она позвонила и позвала в клуб, – чувствую, как кислород начинает заканчиваться в легких, а новая порция никак не проталкивается, потому что кажется, что ребра сдавили грудь.

– Может тебе воды принести?

– Да. Пошли на кухню, тут душно.

Мы проходим туда и размещаемся напротив, за привычным столом, на привычных местах.

Глотки воды кажутся громкими. Я боюсь подавиться, но все же делаю их огромными.

Ставлю стакан и хочу выпалить быстро, но все равно язык еле ворочается во рту, растягивая слова и предложения, будто растягивая муку.

– Я не сказала тебе об этом… Это было глупо и мне не стоило соглашаться… Но я пошла, – глаза намокли, будто тот удар снова пронзил мое тело. – Все было хорошо. Мы туда ходили не раз. Я пошла танцевать и встала с краю. Позади началась потасовка. И когда я обернулась посмотреть, кто-то в запале драки ударил меня в живот…

Закрываю лицо руками и плачу.

– Я виновата во всем… Потеряла нашего малыша, потом позвонила тебе… И…

Поднимаю голову и смотрю на потрясенного мужа. Он сжимает кулак, затем ослабляет и делает это снова, разрывая зрительный контакт. Его лицо похоже на каменное изваяние. Словно скулы и челюсти из гранита высечены. Он зол… А я еще больше зла на себя…

И хочется сказать: «Так мне и надо», но в итоге пострадали так много человек. Так много человек оказались наказаны за мое опрометчивое решение.

Я всхлипываю снова и снова, а он молчит.

Жду будто приговор. И мне страшно. Страшно оттого, что он скажет мне. Каким будет его