– У меня рак.

Её признание было подобно порыву ледяного ветра, несущего холод и опустошение.

– А… это… – Я не знала, как закончить. Я не могла произнести это слово и даже подумать о том, что болезнь смертельна.

– Рак молочной железы, четвёртая стадия, – призналась Анна. На глазах у неё выступили слёзы, хотя она изо всех сил пыталась их сдержать.

– А Хлоя знает?

– Да. Знает, – ответила она с тяжёлым вздохом.

– Всё будет хорошо, – беспомощно сказала я. – Да? В смысле, люди часто выздоравливают после рака…

Моя попытка утешить её привела к обратному результату. Открыв мне мрачную правду, Анна не смогла сдержать рыданий.

– А что говорят врачи? Неужели нет никакого шанса?

Глаза Анны ответили мне ещё до того, как она заговорила.

– Мы пытались, но без особого успеха… На самом деле, врачи больше ничего не могут сделать.

Я не могла вымолвить ни слова. Да и что тут скажешь? Не было никаких слов утешения – потому что не было выхода.

– Как же я зла на себя! Если б только я начала лечение раньше!..

– Ты же не виновата, – ошеломлённо сказала я.

– Виновата! – воскликнула Анна. – Я подвела Хлою! Она ещё ребёнок. Как я могу оставить её одну?

– Ты это не выбирала. Не надо себя винить, это несправедливо. Это…

– Да какая разница? – прорыдала она. – Её отец ушёл, и когда я умру, Хлоя останется одна.

– Я буду здесь, – сказала я, отчаянно желая утешить Анну.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

– Спасибо, Элиз. Но Хлое нужна её мать. Никто и никогда не сможет занять место матери. Никто и никогда не полюбит её так, как я.

Едва она это сказала, я почувствовала знакомую боль, которая много лет была похоронена в моём сердце, но никуда не исчезла. Анна права: никто и никогда не сумел бы занять место матери. Бетси была мне другом и опекуном, но не заполнила пустоту, возникшую во мне, когда я потеряла маму и поняла, что её не вернуть.

Теперь эта боль ожила. Я не могла её вынести – не могла смириться с тем, что Хлое придётся пережить подобный кошмар.

Анна посмотрела мне в глаза и поняла, что я не готова смириться.

– Есть болезни, которые нельзя вылечить, Элли, – сказала она, явно желая закрыть тему. – Давай-ка мне свою одежду, а я найду тебе зубную щётку. Надо привести тебя в порядок, прежде чем ты отправишься к Уильяму, а у меня назначена встреча с врачом. Так что…

Я поймала Анну за руку, когда она проходила мимо меня.

– Всё будет хорошо, – пообещала я.

– Я знаю, – солгала Анна.

– Я найду способ, – продолжала я, надеясь, что с помощью своего умения исцелю её. – Сколько у нас времени?

Анна помедлила с ответом, и мне стало нехорошо.

– Время ещё есть, – наконец сказала она, явно не поверив моему обещанию.

Потом Анна слегка сжала мою руку, прося отпустить её, и поднялась по лестнице, чтобы найти одежду.

Я пошла в ванную и включила обжигающе горячую воду, пытаясь скинуть оцепенение. Стоять под душем было приятно; вода словно бы смывала моё отчаяние и безнадёжность, и я пробыла там гораздо дольше, чем следовало.

Перед моим мысленным взором то и дело возникала сногсшибательная улыбка Уильяма, но я пыталась отогнать эти воспоминания. Теперь, когда я узнала о болезни Анны, у меня появилась новая цель, и я не имела права подвести свою единственную подругу. Может быть, исцеление – это именно то, что я должна делать.

Я не хотела возвращаться к Уильяму и не хотела его видеть. Стоило лишь подумать о нём – я чувствовала страшное душераздирающее опустошение. Но я не собиралась позволять его детской игре отпугнуть меня. Как бы там ни было, я твёрдо намеревалась сделать всё возможное, чтобы исцелить Анну. Я найду способ!

Я натянула одежду Хлои – облегающие джинсы «Levis» и ярко-розовую рубашку, украшенную сердечками из стразов. Почистила зубы и причесалась. После того как я проплакала всю ночь, кожа стала сухой и потрескалась. Я огляделась в поисках какого-нибудь лосьона, но наткнулась взглядом на коллекцию кремов от морщин и антивозрастных сывороток для глаз, явно принадлежащих Анне. Я почувствовала укол вины, посмотрев на своё отражение. Мои восьмидесятидевятилетние щёки были розовыми и упругими, а волосы – каштановыми и яркими, без малейших признаков седины. Я казалась себе воплощением молодости и здоровья.

– Ты готова? – спросила Анна из-за двери.

– Да. Уже иду.

Я вернула разномастные баночки обратно на полку, пытаясь вернуть их все на прежние места.

– Всё. Я готова. Прости, что так долго. В душе было хорошо. Когда тебе на приём?

– Я должна выйти через десять минут, – ответила Анна, направляясь вниз по лестнице.

– Я с тобой.

– Нет. Тебе лучше пойти домой. Найди Уильяма и выслушай его. Если тебе не понравятся его объяснения – выскажи ему всё, что думаешь, и покончи с этим.

– Я думаю, мне лучше остаться.

Анна закатила глаза.

– Не лучше. Я официально тебя прогоняю. У тебя такие грандиозные перемены в жизни, Элиз. Ты нашла себе подобных. Попала в совершенно новый мир. Иди и прими участие в том, что там происходит.

Я запихала свою грязную одежду в сумку и последовала за Анной к выходу.

– Наверное, ты права, – сказала я вслух, но про себя думала совсем другое. Существовал только один способ попытаться исцелить её.

– Я чертовски права! – ответила Анна. – Ты не можешь убежать от своих проблем, Элли.

– Но с тобой всё будет в порядке, если ты пойдёшь одна? Ты должна быть очень осторожна. Если заметишь, что за тобой кто-то следит, немедленно позвони мне.

Анна бросила на меня сердитый взгляд.

– Я взрослая женщина, Элиз. Со мной всё будет в порядке.

– Хотя бы не выключай телефон.

Я обняла её на прощание, задаваясь вопросом, сколько у меня времени, чтобы помочь ей.

Она сжала меня так крепко, как только могли её хрупкие руки. Мы были близки, как никогда. Никаких неловких моментов или пустых разговоров – только искренняя, настоящая дружба.

Сёстры по крови на всю жизнь.

Глава двенадцатая

Путь домой был долгим, и пока я ехала, тяжёлые гнетущие мысли овладевали мной всё сильнее и сильнее.

Разговор с Анной помог успокоиться и понять, как вести себя с Уильямом, но теперь я знала о её болезни, и это прибавило мне тревог. Чем дальше я уезжала от неё, тем более беспомощной себя чувствовала.

– По одной проблеме за раз, – напомнила я себе.

Вернувшись домой, я разберусь, что