страдать нерожденные малыши? – продолжил допрос, не забывая отбивать атаку.

– Это война, и в ней без жертв не обойтись. Зато результат того стоит. И если бы не ваше вмешательство… – очередной выпад огненными крыльями, но я успел уклониться.

– А Анариэль тебе зачем понадобилась? С какого ты к ней полез? И не надо рассказывать сказки, будто она тебе понравилась. Вы людей воспринимаете как скот, особенно женщин! – я крутанулся в воздухе, подставляя воздушный щит, обламывая огненные перья, зная, что они отрастут вновь.

– Это ты о той милашке, которой все время конфеты покупаешь? – ухмылка стала глумливой, и я едва удержал себя в руках. Понял, меня намеренно пытаются вывести из себя, как и я до этого. Стиснул зубы и отрастил чешую, чтобы без опаски подобраться к фениксу ближе.

Фирус глумливо хохотнул:

– Потому и полез. Захотел проверить, что в ней такого особенного, если сам дракон обратил внимание на человечку. Признаться, твой вкус меня удивил, вернее, отсутствие оного. В девке ни красоты, ни стати, она вообще типа служанки, – феникс пренебрежительно скривился.

Отвлекся, этим я и воспользовался, чтобы совершить обманный маневр. Достал. На шее пернатого красовался довольно глубокий порез, жаль, он успел уклониться.

– Вряд ли тебе суждено подобное понять, – мой туманный ответ только раззадорил крылатого.

– Это ты сейчас назвал меня идиотом? – такому рыку позавидовал бы даже дракон.

– Заметь, не я это сказал, – еще и усмехнулся немного издевательски.

Кажется, это была последняя капля, Фируса понесло, у него напрочь сорвало тормоза.

Бойцом он оказался весьма искусным, но против меня у него не было шансов. Хотя и потрепал знатно. Раны саднили, от ожогов тело зудело, но я не обращал на них внимания, так как моей задачей было достать пернатого, решившегося на подлость, обман и предательство.

Да, он предал наше доверие, а этого драконы не прощают.

Друзья тоже оказались ранены, из команды феникса двое были уже мертвы, девица ожесточенно сражалась, не подпуская к себе Вицека. А этот шалапут ерничал и издевался над девчонкой, чем еще сильнее злил ее. Злость – плохой советчик в любой битве, она заставляет делать ошибки. Именно это и произошло с пернатой. В какой-то момент она выпустила слишком мощное заклятие и не смогла его удержать. Взрывом разметало всех нас. Сама девчонка влетела в упругую границу источника и полыхнула первозданным пламенем, усиливая общий хаос.

В меня прилетела груда щебня, острый осколок скользнул по голове. Висок прострелило болью, на миг даже в глазах потемнело, но волной Фируса отбросило ко мне, и я не упустил момент – один взмах когтистой лапой, и грудина Фируса пробита.

Когда появилась целая толпа пернатых, я не увидел.

Я встал. Меня шатало знатно. Разум отключался. Одно понял: Геррихтен успел послать вестника Владыке фениксов, и он торопился как мог, но все равно малость припозднился. Фируса заковали в кандалы, как и его спутницу. Один был сильно ранен, его тоже забрали. А двоих просто упаковали в огнеупорные ящики, чтобы они не сгорели после перерождения. Всех ожидал суд.

– Неважно выглядишь, – ко мне подошел Вицек.

Его тоже потрепали, но до меня алому было далеко.

– Я знал, что ты оценишь, – выдавил из себя, так как говорить оказалось больно и сложно.

– До дома долетишь? Или тебя донести? – в голосе Геррихтена звучало беспокойство. На мой хмурый взгляд он ответил своим твердым. – Сейчас не время для гордости. Жизнь и здоровье важнее.

– Знаю, но сам смогу долететь. Мой дракон не пострадал, он и донесет, – убедил я друзей.

Кладку огненным возвращал уже Цертер, он оказался самым целым из всех нас. А я, обратившись драконом, оставил друзей разбираться с птичками и отправился восстанавливаться, доверив полет своему зверю. Сам мгновенно отрубился, надеясь, что уже к утру смогу восстановиться.

В какой-то момент мне показалось, что мы летим в другую сторону, но сопротивляться и задавать вопросы уже не хватило сил. Зато предвкушение и радость моей сущности вызвали подозрения. Посмотрим утром, что мой зверь учудил. С такими мыслями я полностью отключился.

Глава 22

Анариэль

О-о-о-ох, как же затекла шея в этом кресле! Кстати, почему я в кресле?

Память вернулась быстро.

Я выпрямилась, стараясь не стонать, и взглянула за окно – темно. Потом перевела взгляд на кровать.

Дракон все еще лежал на моей постели, вытянувшись в струнку. Обычная одноместная койка была ему мала. Серебряные волосы сетью рассыпались по подушке до самого пола, мужественный профиль притягивал взгляд. Сейчас, когда он был спокоен и расслаблен, Сивер Аргенит Цаган выглядел совсем иначе: мягче, добродушнее. Если присмотреться, становилось понятно, что мужчина не всегда держит на лице высокомерную равнодушную маску – даже во сне уголки его губ были слегка приподняты, словно в легкой улыбке.

Красив, притягателен. Наверняка разбил множество женских сердец. Глядя на него, понимала: в такого мужчину нельзя не влюбиться. И как бы я сама себя ни убеждала в том, что он мне не нравится, глупое сердце замирало, стоило дракону оказаться рядом. Пришлось даже головой тряхнуть. Да нет, не могла я в него влюбиться. Мы и знакомы-то всего ничего. Мне вообще нельзя влюбляться, у меня в планах Академия. А дракон улетит и обо мне даже не вспомнит.

Поймав себя на том, что невольно любуюсь спящим драконом, я потерла лицо и поняла, что волосы в беспорядке, на щеке отпечаталась ткань рукава, да и кожа требует умывания. Так, все, хватит, надо взять себя в руки и дальше продолжать вести себя как неприступная крепость. А то он улетит, а моей репутации придет конец. Пусть не сейчас, но мне еще замуж выходить. Когда-нибудь.

Спохватившись, я прихватила полотенце и свежее платье, ушла в купальню. Можно было умыться за ширмой, но ставить полог тишины я не умела, а шум мог разбудить дракона слишком рано.

Когда я вернулась, внешне в комнате ничего не изменилось, но я откуда-то знала – дракон не спал.

Тогда я подошла к камину и подкинула на почти погасшие угли горсть щепок. С легким треском пламя занялось, и я добавила пару совков угля. Утром горничная будет недовольна, но мне не хотелось мерзнуть. А еще нужно было вскипятить чайник, заварить свежий чай и подогреть остатки ужина. Да и чешуйчатого не мешало бы осмотреть. Все же я за него немного волновалась.

Пламя всегда меня завораживало. Поставив на край небольшой медный чайник, я уставилась на пляшущие язычки, вспоминая дом. Зимними вечерами, когда прислугу отпускали отдыхать, матушка сама заваривала чай, подогревала в камине бутерброды и давала нам, детям, кусочки сыра