— Я сказал ровно то, что сказал, — его губы дернулись в усмешке. — Инспектор ждет не дождется, когда сможет поговорить с вами без мужа-деспота. Поезжайте домой, миледи. Для моего спокойствия.

Я встретилась с ним взглядом, пытаясь понять, насмехался ли он или был серьезен. В глубине его глаз шевельнулся сдерживаемый вихрь эмоций: раздражение из-за навязчивости мистера Уитмора, беспокойство, гнев, направленный на поджигателей. И где-то между ними — крошечная искра чего-то нового.

Чего-то теплого.

— Поезжайте, — повторил Норфолк тихо и сделал шаг назад. — Я пришлю вам записку при первой возможности.

Я кивнула, и на его лице проскользнуло облегчение. Вместе мы прошли к выстроившимся в ряд экипажам, и герцог подошел к одному из них, переговорил о чем-то с кучером, а потом подвел меня и помог забраться.

— Когда вас ждать? — повиновавшись порыву, я придержала его за рукав рубашки двумя пальцами.

В ладонях тотчас запульсировала боль.

Герцог проследил за моим жестом удивленным взглядом, затем посмотрел мне в глаза.

— Не знаю, миледи, — помедлив, произнес он то, что думал на самом деле.

Затем, скрипнув реверсами, экипаж тронулся, и фигура Норфолка исчезла в утреннем тумане.

В особняке толком никто не ложился. Ни слуги, ни даже Уильям, которого я нашла в кресле у камина в гостиной. Он дремал, а кто-то укрыл его сверху пледом.

Меня забросали вопросами про пожар, про пострадавших и про самого герцога, и пока я терпеливо на них отвечала, в голове сам по себе выстроился план.

Глава 11

— Тесса? Зачем ты это делаешь?

Подув на упавшую на лоб прядь, я обернулась и посмотрела на Уильяма, проскользнувшего в столовую, которую я переделала под свой временный кабинет. Заходить без спроса в кабинет герцога я не стала, а мне нужно было место, чтобы осуществить свою задумку.

— Потому что когда все структурировано, то становится наглядно видно… — я замялась, пытаясь подыскать слова помягче. — Что на нас всех давно ведется охота.

Я выпрямилась и потерла онемевшую поясницу, и пробежалась взглядом по своему творению. Утром, как только смыла с тела и волос запах гари, я начала расписывать все, что случилось за последний год. Умолчав, конечно, о смерти настоящей Тессы.

Как методично, шаг за шагом толстяк-опекун, маркиз Хантли и, возможно, другие люди пытались добраться до отцовских чертежей. Какие методы они использовали. Что они делали. Скольких уже погубили.

Железнодорожная катастрофа и смерть графа Толбота. Ловушка поверенного Росса, в которую я с легкостью угодила — именно с нее во многом начались финансовые проблемы герцога Норфолка — главного конкурента маркиза Хантли. Смерть первого опекуна. Смерть второго опекуна. Переломный момент, развязавший сэру Джону руки. Самыми разными способами он пытался добраться до чертежей. Оставался лишь один, который он не успел воплотить в жизнь: убрать меня с дороги. И здесь мне повезло.

А ведь еще параллельно маркиз Хантли вел свою собственную кампанию по очернению Норфолка. Подговорил инспектора Уитмора. Убедил его, что герцог ненавидел покойного графа Толбота, что они поссорились незадолго до железнодорожной катастрофы. Убедил его, говоря современным языком, в наличии мотива. Теперь мистер Уитмор всерьез рассматривал версию, что Норфолк сам поджег свои склады. Подозревал его…

Я истратила немало чернил и несколько листов бумаги, чтобы систематизировать все, что случилось.

— Ты думаешь, тебе это пригодится? — Уильям скептически наморщил нос.

— Конечно, пригодится.

Я не стала говорить ему, что все это можно будет использовать для разбирательства об опеке над ним, если оно будет начато. И что я планирую выложить хронику на стол инспектора Уитмора и заставить его открыть глаза и выйти за рамки шор, которые нацепил на него маркиз Хантли.

И еще.

Под управление к Норфолку вместе со всеми остальными активами Толботов перешла и типография. Та самая, которой я боялась как огня после того, как натворила глупостей. Та самая, в которую я не смела приходить уже почти год. Но теперь все было иначе. И я могла использовать ресурсы издаваемой газеты себе во благо. Нам во благо.

Общественным мнением было легко управлять. И я собиралась повернуть его в пользу герцога.

Теперь у меня появилась такая возможность.

В этом и заключался мой небольшой план, который созрел в голове еще утром.

Дело оставалось за малым — убедить Норфолка.

— А когда вернется Его светлость? — Уильям дважды обошел кругом длинный обеденный стол и вновь остановился напротив меня.

Я бросила быстрый взгляд за окно: снаружи давно сгустились вечерние сумерки. Герцог не показался в особняке ни разу, хотя даже с моего возвращения прошло больше половины дня…

— Уверена, что скоро, — ответила я.

Уильям подул на упавшую на глаза челку и вздохнул.

— Это из-за меня, да? Подожгли склады… Все об этом шепчутся.

Сердце болезненно сжалось. Не в первый раз брат задавал мне этот вопрос. Кажется, все предыдущие мои ответы его ничуть не убедили.

— Послушай меня, — я отложила в сторону перьевую ручку и взяла ладони брата в свои, постаравшись, не задеть повязки. — Ты не виноват в том, что делают другие люди. Ты не можешь за них решать. Никак не можешь повлиять на сэра Джона и на маркиза Хантли. Понимаешь?

Он посмотрел на меня, насупившись.

— Но если бы… если бы все этого не было… если бы не было чертежей и наследства… если бы я не был наследником отца, то ничего не случилось бы… — горячо произнес он, подавшись вперед.

— Мы не можем знать, — моих губ коснулась слабая улыбка. — История не знает сослагательного наклонения. Нет смысла… поверь мне, я тоже так терзалась… А что было бы, а что могло бы быть… Но есть только здесь и сейчас. И в наших силах прожить нашу жизнь достойно.

— Я не хочу всего этого! — совсем по-детски отчаянно воскликнул Уильям. В его глазах блеснули слезы. Он был в шаге от того, чтобы разреветься. — Не хотел этого наследства! Не хочу быть графом Толботом! Не хочу, чтобы из-за меня страдали люди. Чтобы ты… — и тут он захлебнулся в собственных эмоциях и замолчал, жадно хватая ртом воздух.

Я протянула руку и ласково погладила его по светлым, растрепанным волосам.

— Это ты тоже не в силах изменить. Ты уже был рожден лордом… Это большая привилегия, но и большая ответственность. И у