сверхъестественного она делает в постели, что он буквально ею очарован?

Самое удивительное, что на протяжении всей моей тирады он слушал. Внимательно, как будто действительно хотел ко мне прислушаться.

Но когда я договорила, Грэм презрительно процедил сквозь зубы:

— Хорошая речь. Вдохновенная. Жалко только, что вранье от первого до последнего слова.

— Бессмысленно, — я покачала головой и поднялась. — Эта прожженная бабулька тебя околдовала. Может, она тебе приворотное зелье добавляет или яд какой? А, неважно! Я не намерена продолжать этот бесполезный разговор…

— Я не разрешал тебе уходить, Виола, — с пугающим спокойствием сказал муж.

Он преградил мне путь к двери — высокий, широкоплечий и злобный, как дьявол.

Серые глаза Грэма полыхнули багровым.

Он и раньше злился и вел себя грубо, но даже тогда такого не было.

Что-то здесь не так!

Похоже, Амара и впрямь что-то ему подмешала!

— Пропусти меня… — тихо попросила. — Пропусти, иначе случится что-то плохое…

В следующее мгновение я оказалась прижата к стене его мускулистым сильным телом. В руке Грэма как по мановению волшебной палочки возник острый нож.

Кортик, который он выхватил из поясных ножен и прижал лезвие прямо к моему горлу.

— Знаешь, как давно я об этом мечтал? — прозвучал в моем ухе его вкрадчивый шепот. — Ты заслужила это, переделка. Пришла пора заплатить по своему давнему счету. Жизнь за жизнь.

Пол поместья сотрясся — внизу, в подземелье Дэйган зашелся в яростном реве, а гром вторил ему.

— Твой дракон говорит, что ты не должен меня убивать, Грэм, — прошептала я, кожей чувствуя ледяное лезвие. — Она что-то сделала с тобой, клянусь! Просто поверь мне.

— Откуда тебе знать, что говорит мой дракон?

— Я его чувствую.

— Ты не можешь. Ты не моя истинная. Ты — предательница, тупорылая переделка и наглая лгунья. И за это ты умрешь.

Я зажмурилась, ожидая, что кортик пронзит мое горло, но вдруг с безграничным удивлением почувствовала на своих губах его губы.

Грэм поцеловал меня с грубой, животной страстью и я ответила на этот поцелуй, потому что это было все-таки лучше, чем смерть.

— Омерзительно от этих странных неестественных волос, острых скул, слишком пухлых губ… — с ненавистью прошептал он, глядя мне в глаза. — Насквозь искусственная, фальшивая… Ты не человек — переделка. Я тебя ненавижу. Но почему… меня так сильно к тебе тянет?

— Хочешь убить — убивай. Оскорблять перед этим зачем?

Грэм нахмурился и опустил руку с кортиком, глядя на него так, словно видел в первый раз.

Это было похоже на просветление.

Как будто посредине бури вдруг наступило затишье, и сквозь черные тучи проглянул один единственный солнечный луч, тонкий и призрачный, как нить.

Муж отвернулся и процедил, не глядя:

— Беги, Виола. Беги как можно дальше. Иначе тебе не жить.

Бешеный раскат грома за окном выступил свидетелем этих слов.

Может, он хочет на меня поохотиться, прежде, чем прирезать?

Или действительно на пару мгновений разум вернулся к нему?

Не знаю.

Мне было слишком страшно.

За окном бушевала непогода, но она едва ли пугала больше, чем красивый мужчина, стоящий передо мной и страстно желающий меня убить.

— Пошла, пошла! — рявкнул Грэм и поднял руку с ножом. — Быстрее, черт бы тебя побрал… Не стой столбом, Виола. Беги и не показывайся мне на глаза! Прошу.

В следующее мгновение в его зрачках вспыхнул страшный багровый свет.

Я бросилась к стеклянной двери на терассу, распахнула ее и выскочила под молнии, гром и ливень, который накрыл меня стеной.

ГЛАВА 47

Я очнулась от пронзительных, неприятных звуков.

Таких резких и раздражающих, что каждый отдавался внутри черепной коробки болью.

Это кричали чайки.

Я лежала на песке, а неспокойные волны бурливо катили на берег.

Солнце светило вовсю, но море никак не хотело успокаиваться после ночного шторма.

Нахмурилась, приложив пальцы к виску.

События прошлой ночи вспоминались с трудом.

Но я хорошо помнила тот дикий ужас перед своим мужем, который приставил к моему горлу нож.

Смутно помнила, как, не разбирая дороги, бежала через стену дождя, через гром и молнии… Я хотела укрыться в дальних постройках, на ферме, но свернула не туда и оказалась на пляже.

Меня сморило, я упала прямо там и, кажется, потеряла сознание…

И тут я услышала знакомое хорканье.

А потом поняла, что солнце почему-то не бьет мне в глаза.

Почему-то?

Потому что надо мной был какой-то маленький навесик.

Вернее не навесик…

Это была ласта морского котика, который заботливо держал ее надо мной, прикрывая от зноя, пока я была без сознания.

Увидев, что я очнулась, он обрадовано захлопал ластами.

— Ты убежал за мной, малыш?

Котик преданно уставился на меня своими огромными блестящими глазищами.

Если честно, я порадовалась его компании — одной сейчас бы мне было слишком одиноко и страшно.

— И что же нам теперь делать? — пробормотала я, гладя умильную мордаху морского котика. — Возвратиться на виллу?

Даже от одной мысли об этом меня кинуло в дрожь.

А перед мысленным взором возникли глаза Грэма Фрейзера со страшными багровыми отблесками.

В них было столько ненависти…

В них горело страстное желание моей смерти.

Меня аж передернуло.

Но тогда… Куда же мне идти? Ни денег, ни крыши над головой!

Я планировала сбежать из этого проклятого особняка, но перед тем хорошенько подготовиться, чтобы не оказаться в таком беззащитном положении, как сейчас…

Как минимум, изучить местное мироустройство, продать кой-какие вещи Виолы, чтобы разжиться хоть какими-то деньгами, подыскать работу и жилье…

Я не думала, что бежать от Фрейзера и Амары придется неожиданно, ночью, в бурю и шторм!

Черт, еще как назло, так пить хочется…

Кажется, все бы сейчас отдала за бутылку холодной минеральной воды!

Я поднялась, чувствуя слабость и головокружение.

Но хуже того было мерзкое ощущение неизвестности. Бесприютность, полная беззащитность перед будущим.

Видя мое состояние, морской котик бултыхнулся прямо в набегающую волну, вернулся с горстью зеленых и бирюзовых камушков и принялся перебрасывать их ластами, желая меня приободрить.

У малыша получалось жонглировать так ловко и забавно, что я захлопала в ладоши и закричала, что он — умничка и молодец.

По учебничку Виолы я изучала питьевую руну, и сейчас попыталась воспроизвести ее.

Получилось не очень, но хоть что-то — наколдовала себе пригоршню воды в руках и смогла немного утолить жажду.

Для Бултыха тоже удалось смагичить водички, он попил из моих ладоней и довольно улыбнулся.

Имя морскому котику придумалось как-то само собой и легко сорвалось с языка.

Внезапно я нахмурилась.

— Бу, ты это слышал?

Сквозь