можно и без суда обойтись. Делить вам нечего — так что никаких проблем.

То, что ее разрушенную до основания жизнь можно было подвести под определение «никаких проблем», оказалось для Галочки сюрпризом. Но со стороны, если не особо копаться, а опираться на логику продумавшей и предусмотревшей все мелочи Валентины, все выглядело именно так. Сошлись — разошлись.

— Па-а-азвольте! — вскипела Светлана Николаевна. — Как это нечего делить? А совместно нажитое имущество? А жилплощадь? И вообще — мы не согласны на развод!

— Мама! — Унижение стало невыносимым. Галя не собиралась торговаться на руинах своего счастья, да еще в присутствии этой отвратительной девицы, лишившей ее последних иллюзий. В том, что Женина любовь была иллюзией, она уже не сомневалась. Но лучше спать и видеть сны, чем обустраиваться на пепелище.

— Так, тогда давайте обсудим, на что вы претендуете, — не растерялась Валя. — В конце концов, у нас вся жизнь впереди. Можем сегодня перекантоваться в вашем обществе — сейчас съездим в Женину квартиру и решим, кому что отойдет. Чтобы потом без недоразумений обошлось.

— Мне ничего не надо, — почти промычала Галочка. У нее разболелась голова.

— Молчи, дура! — Светлана Николаевна была близка к состоянию аффекта. От предстоящего вечера она ждала лишь удовлетворения сиюминутного желания поплясать на костях зятька. Она еще не могла окончательно осознать, что именно теряет в связи с уходом из семьи Евгения. Список потерь начал быстро оформляться в ее мозгу: подарки по праздникам, поездки на машине загород, ремонт, путевки к морю, даже дешевое, но симпатичное белье — всё оставалось в прошлом. В будущем маячила лишь перспектива получить на руки квашню-дочь, не сумевшую удержать такого выгодного во всех отношениях мужа.

— Мне ничего не надо, — уперлась Галя. — Мама, пошли.

— Что ты несешь, — Светлана Николаевна злобно дернула ее за руку, — Завтра пожалеешь, да поздно будет! Ты на него потратила лучшие годы жизни…

— Но Женя тоже потратил на вашу дочь лучшие годы жизни и кучу денег! — резонно возразила Валентина, поскольку Женя не вступал в дальнейшие дебаты. — Так что не надо тут цену себе набивать!

— Имущество — совместно нажитое! — не сдалась мама. — Не имеете права…

Она совершенно не была готова к происходящему, поэтому реагировала только вполсилы.

— Галя же сказала, что ей ничего не надо, — вдруг подал голос Женя. — Что вы тут препираетесь? Берите пример со своей дочери. У нас тут такое… А вы крохоборством занимаетесь!

Галя вдруг почувствовала, что сейчас разрыдается. Шок прошел, и настало отвратительное осознание действительности. В зеркальной двери шкафа отражалась она — маленькая, нелепо одетая, в юбке, обтягивающей излишки фигуры, и тонком свитере, подчеркивающем выпирающие валики жира. И Валентина — статная, женственная и полуголая.

Фортуна, перебиравшая судьбы, словно ягоды в лукошке, нашла плод с червоточинкой и легко выкинула его на корм птицам. Бороться не было ни сил, ни желания.

— Всего хорошего, — торопливо выпалила Галя и выбежала из квартиры, пропитанной чужим счастьем. Оно ядовитым нектаром заползало в душу, парализуя волю и выжимая слезы. Плакать при Вале и муже было стыдно. Хотелось уйти с гордо поднятой головой, чтобы он запомнил ее такой — спокойной и несломленной. Подсознание намекало, что ей должно быть все равно, какой она останется в Жениной памяти, но оно жило слишком глубоко, чтобы понимать все тонкости происходящего на поверхности.

Оставаться в меньшинстве Светлана Николаевна не пожелала. Коротко и сжато выплеснув на присутствующих остатки своих мыслей относительно их будущего, которое они опрометчиво считали счастливым, экс-теща удалилась.

* * *

— М-да, — протянула Наташка и закусила губу. — Кто бы мог подумать!

Воздух в маленькой кухне был густым и вязким от слов и эмоций. Светлана Николаевна восседала на хозяйском месте, навалившись спиной на холодильник, и многозначительно переводила взгляд с Наташки на дочь и обратно. Галочка сидела на табуретке у мойки и молча крутила пуговицу на джинсах. В коридоре стояли две сумки, набитые вещами. Возвращение в родные пенаты состоялось.

Ночь была бессонной и невыносимо долгой. Поплакать всласть не удалось, благодаря навязчивому вмешательству мамы, желавшей во что бы то ни стало обсудить, кто виноват в произошедшем. Вариантов существовало довольно мало. Собственно, он существовал в единственном числе: виновата во всем Галина. Она была плохой женой, непослушной дочерью и не смогла стать матерью. Светлана Николаевна ходила хвостом за всхлипывающей Галей и смаковала детали. Ее многословность объяснялась только одним — мама не уверена в собственной правоте. Но даже себе она не могла признаться, что зря провела обличительный сеанс. Лучше всех теперь стало Жене, избавленному от необходимых объяснений. Галочка вырвана из его жизни, как давно ноющий зуб.

Не выдержав маминых сентенций, Галина вдруг резко вильнула в сторону и позорно сбежала, крикнув напоследок, что скоро придет. Оторопевшая Светлана Николаевна осталась стоять столбом посреди улицы. Транспорт еще ходил, но редко и неохотно, поэтому она поспешила домой, переживать в одиночестве и копить силы для новых выступлений. В том, что они состоятся, мама не сомневалась.

* * *

Пугаясь собственной тени, Галочка прокралась в их с Женей квартиру, понимая, что там пусто. Муж, вернее, бывший муж, остался с брюнеткой. Но, тем не менее, ей было так тошно и дурно от страха, словно она шла воровать. Она вихрем пронеслась по квартире, включив повсюду свет и удостоверившись, что никого, кроме нее, там нет. Распахнув дверцы шкафа, трясущимися руками Галочка начала сваливать в огромную клеенчатую сумку свои вещи. Сумка оказалась Женина, из-под товара. Но выбирать не приходилось. Сначала она попыталась аккуратно их складывать, но это лишь затягивало процесс сборов, поэтому уже через пять минут она начала просто скидывать тряпки друг на друга.

Галочка не могла позволить себе оставить хоть что-то, представляя, с какой брезгливостью соперница станет разглядывать и обсуждать ее одежду. Возможно, она даже найдет, над чем посмеяться. Набив доверху две сумки, помучившись сомнениями, она все-таки взяла деньги из пачки, отложенной на хозяйство. За окном растеклась чернотой поздняя ночь, и добраться до маминой квартиры можно теперь только на такси. Своих денег у Гали не было. Невнятно объяснив себе производственную необходимость и содрогаясь от отвращения, она взяла верхнюю купюру, выключила везде свет и быстро вышла. Страшась оглянуться, даже задуматься… Мозг бдительно обрубал эмоциональные волны, спасая хозяйку от временного помешательства. Галя действовала как автомат. Эти десять минут бессистемных сборов высушили ее душу, как слабый ручей, имевший неосторожность пробежать через пустыню.

* * *

Мама, естественно, даже не дала ей разобрать сумки. Но Галочка совершенно отключилась