Её только что выгнали с телевидения. Пусть она погорюет.

Я знала, что в будущем мы с Диего будем часами сидеть в городском кафе, и я буду пересказывать каждую деталь. К тому времени мы с Джейн уже будем на виду у публики как пара, и всё, что происходило сейчас, превратится в далёкое воспоминание.

Убираясь в доме, занимаясь спортом, плавая в бассейне и спускаясь по травянистому склону в одежде Джейн, я размышляла о будущем.

Я много размышляла о будущем.

Однажды, подметая полы, я вспомнила слова, сказанные мне однажды старым психотерапевтом: "Твоё живое воображение — величайшая сила и величайшая слабость".

* * *

Много ночей мне снился один и тот же кошмар о лабиринте, и в ту ночь он повторился.

Сначала я чувствовала себя счастливой. Потом я заблудилась. Изгороди выросли до высоты небоскрёба. Я запаниковала. Я знала, что мне никогда не сбежать. Я умру в этом лабиринте.

Я продолжала надеяться на лучшую концовку — ту, в которой выхожу невредимой, — но подсознание было либо слишком умным, либо слишком тупым, чтобы согласиться с моей историей наяву, поэтому концовка не изменилась.

Я всегда просыпалась перед самой смертью.

* * *

В конце недели, прямо перед тем, как мы легли спать, Джейн приподняла диванную подушку и вытащила пистолет. Я смотрела, как она кладёт его в карман халата.

— На всякий случай, — сказала она.

Наверху я видела, как она убирает пистолет в ящик ночного столика.

Её движения казались привычными. Сколько дней она носит пистолет в доме, а я и не замечаю?

— Ты смотришь на меня так, словно боишься, — сказала она.

— Извини.

— Ты правда меня боишься?

— Нет, — рассмеялась я. — С чего бы мне тебя бояться?

— Не знаю, — она вздохнула.

Мы легли на кровать. От неё пахло чипсами, она не принимала душ 3 дня, но я всё равно считала её красивой.

34

То, насколько ситуация ухудшилась в течение следующей недели, невозможно изобразить одной прямой линией, идущей вниз. Всё было более запутанно. Наше падение было беспорядочной чередой взлётов и крутых пике. Каждый раз, когда линия резко падала, я думала, что наступает конец света. И каждый раз, когда она поднималась снова, мне казалось, что я зря думала, что наступает конец света, и вновь преисполнялась надежды.

Нежелание Джейн вести какой-либо иной образ жизни, кроме сидячего, сохранялось. Я перестала приглашать её поплавать со мной, перестала спрашивать её, не хочет ли она одеться. Единственный раз, когда я о чём-то попросила, это когда мне захотелось выйти наружу.

— Эй, не возражаешь, если...

Я всегда начинала свои просьбы именно так.

Что мне больше всего запомнилось о той неделе, так это что даже воздух в доме изменился. Потолки у неё были высокими, но в комнатах всё равно настигало ощущение клаустрофобии, а тишина ранним утром и поздним вечером, когда она не смотрела повторы своего шоу, была полной и глубокой. В этой тишине я стала лучше слышать своё дыхание и биение сердца в груди.

* * *

— Я хочу завтрак в постель.

Так началась неделя.

— Хрустящие хлопья с корицей? — я не удивилась.

— Ага, — она вытянула шею сначала в одну сторону, потом в другую.

В уголках её глаз остались остатки сна, которые она собиралась вот-вот вытереть.

В конце концов, я сделала это за неё сама.

— Спасибо, мам, — рассмеялась она.

— Не за что.

— О, я знаю, чего хочу.

— И чего же?

— Французский тост — с сахарной пудрой, кленовым сиропом, толстым куском сливочного масла и ягодами из сада.

— Отлично.

— Вообще-то, бог с ними, с ягодами. Не хочу, чтобы ты выходила на улицу, пока я не спущусь. Если нападёт стервятник, я не успею добежать до тебя.

— Уверена, что смогу защититься, не волнуйся.

— Нет, — резко сказала она.

— Как хочешь, — сказала я бодрым тоном.

Язык моего тела говорил то же самое: "Я бодра. Я счастлива быть здесь с тобой. Я понимаю, что ты сейчас переживаешь трудные времена". Я двигалась искромётно, совсем как прежняя Джейн. И я была столь же забавной, как и она.

— Знаешь, мне все равно не хотелось собирать твои ягоды! Кому нужен этот свежий воздух!

Она только односложно рассмеялась, глядя в телефон.

— Семь стервятников уже у ворот, — заметила она.

— Отлично! — пропела я. — Увидимся через минуту с твоим французским тостом!

Когда я готовила французский тост, меня манил длинный ряд раздвижных стеклянных дверей. Я чувствовала траву под ногами каждый раз, когда выглядывала наружу. Меня это реально доставало.

Или со мной всё в порядке?

Да, со мной всё в порядке. Позже я попрошусь наружу поплавать. А пока у меня есть прекрасный дом с ультрасовременной кухней, на которой можно готовить. Чего ещё мне желать?

Я принесла ей французский тост на подносе вместе с чашкой кофе и стаканом воды, потому что хотела убедиться, чтобы она наелась.

— Спасибо, куколка.

— С удовольствием.

Я смотрела, как она отрезала солидный кусок французского тоста и жевала так, словно ей это нравится, но не сделала мне никаких комплиментов.

— Пойду потренируюсь, — сказала я.

— Я буду следить за тобой, — сказала она с набитым ртом.

* * *

В тот день она не спустилась вниз, поэтому я не смогла поплавать.

— У меня болит спина, — сказала она. — Можешь пойти поплавать завтра? Это всего лишь день.

Не было смысла спорить с её страхом, потому что я знала, что для неё он был реальным.

— Повернись, — сказала я. — Я сделаю тебе массаж.

Четверг

Я не выхожу на улицу уже 2 дня. Джейн не хочет, чтобы я выходила, если только она не внизу, а она слишком устала, чтобы двигаться. Надеюсь, завтра у неё будет больше сил.

* * *

— Эй, не возражаешь, если я поплаваю в бассейне после того, как возьму продукты? Раз уж ты всё равно будешь внизу?

— Ладно, — сказала она. — Но я не хочу оставаться там надолго.

После двух полных дней, проведённых дома, выход на улицу за продуктами показался мне чудом. Я шла медленно, ощущая мягкую траву под ботинками и вдыхая свежий воздух настолько экстравагантно, насколько это было возможно. Когда папарацци окружили меня