Сара молчала, положив руку на живот. Ей нужно освободиться от ребенка, чтобы быть свободной от Нормана. И никто не поможет ей в этом деле лучше Нэнси, знавшей всех в округе.

— Мне нужна знахарка, — сказала Сара.

— Зачем?

— Я хочу стать свободной. Я уйду и никогда не вспомню о нем...

— Ты беременна? — темные глаза уставились на нее.

— Да.

— Беременна от богатенького? От сыночка этого?

— Да, от него.

Нэнси рассмеялась. Взяв Сару за руку, она потянула ее в то самое заведение, откуда недавно вышел Норман.

— Иди-ка сюда и выпей чего-нибудь. Да покрепче. А я расскажу тебе, что нужно делать...

Сара никогда не была в таких заведениях. После того, как компания покинула его, тут стало тихо, и только несколько человек за столиками продолжали играть в карты, поглощая спиртное пинтами и горы мяса. Сару затошнило, но она села на скамью напротив Нэнси. Пустота внутри требовала заполнения, и она готова была заполнить ее чем угодно, даже разговорами со старухой, с которой она не перекинулась и десятком фраз, живя много лет в одном доме с ней.

— Тебе сильно повезло, детка, — сказала Нэнси, ставя перед Сарой большой бокал пива, — ты имеешь ребеночка от богатея. Лелей его, роди его и пусть живет здоровенький. Отдай на воспитание в деревню хорошим людям, там он вырастет, кровь с молоком.

— Зачем он мне? — Сара отодвинула от себя пиво, чувствуя, что если сделает глоток, то ее стошнит. Ее мутило от одного только запаха, как и от запахов, что витали в этом ужасном месте.

— Тебе он непременно пригодится. Ты помогла старухе, старуха поможет тебе, — Нэнси отпила из своего бокала, и смотрела на Сару горящими глазами, — ребеночек-то его наследник... А наследник...

— Он женится и будет много наследников, — Сара усмехнулась, — женится на леди.

— Это даже и лучше, — Нэнси накрыла ее руку своей сморщенной рукой, - это и лучше. У него будет наследник, а у тебя — еще один. Хоть и незаконный, но его всегда можно предъявить. И требовать выкупа, чтобы никто о нем не узнал. Или привести его, если у богатенького не будет сына...

Сара снова положила руку на живот. Щеки ее запылали, будто она выпила, как минимум, пол стакана, стрявшего перед нею.

— Тебе же хочется мести, я знаю, — проникновенно говорила старуха, - вот и жди. Самая страшная месть - это та, что приходит через годы, и бьет в самое сердце...

…

Мисс Саманта, дочь графа Лоунгдена оказалась невероятно хороша, унаследовав от матери-актрисы яркие черты лица и пухлые, будто предназначенные для поцелуев, губы. Дэвид сначала был очарован этим неземным существом, но достаточно быстро понял, почему мисс Саманта за два года, что жила с отцом в Лондоне, так и не смогла выйти замуж. При всей ее красоте Господь наградил девицу характером, похожим на смесь змеи и тигрицы. Если что-то было не по ней, мисс Саманта устраивала такую бурю, что по всему дому летали кружки и тарелки, слуги прятались по углам, а несчастный старый граф становился еще меньше ростом, вжимая голову в плечи. Дело было совсем не в приданом, думал Дэвид, смотря, как красавица в один миг превращается в мегеру.

Дэвида мисс Саманта приняла без всякого интереса. Она даже не смотрела на него, изображая святую невинность. Длинные темные ресницы подрагивали, когда Дэвид целовал ее руку, называя сестрой, и пытался изобразить из себя любящего брата и восхищенного поклонника одновременно. Даже с приданым она никогда не выйдет замуж, решил он, когда увидел ее первый концерт, данный в его присутствии.

Пересоленное мясо вызвало бурю ее эмоций, и мисс Саманта требовала уволить повара, бросала ложками в лакеев, а само блюдо перевернула на стол. Граф краснел и бледнел, а Дэвид смотрел на новоявленную сестрицу, как на сумасшедшую.

Первый скандал прошел достаточно легко. Дэвид просто удалился к себе, устав от криков. Мисс что-то кричала ему в след, но он не стал ее слушать. Он не любил невоспитанность и вседозволенность, поэтому в те дни, что оставался в лондонском особняке своего нового отца, старался не пересекаться с мисс Самантой.

Граф признал в нем своего сына, выдумав красивую историю о том, как его похитила акушерка. Теперь же акушерка скончалась, перед этим написав графу письмо и признавшись во всем. Дэвид получил титул виконта Ригл и почетное право именоваться его светлостью, а также отца, вечно прибывающего в меланхолии и милую сестрицу в придачу.

Следующий приступ гнева красавицы Дэвид застал в тот момент, когда она вышивала и уколола палец. Сунув палец в рот, девушка разрыдалась, бросила пяльцы и начала кричать на служанок, ожидавших ее приказов, укоряя их во всех грехах. Служанки были совсем не причем, но сидели с обреченными лицами, в ожидании, что буря утихнет. Дэвид снова вышел из комнаты, на этот раз громко хлопнув дверью.

Крики мисс Саманты в один миг утихли. А потом послышались ее шаги. Мисс Саманта бежала за ним следом, и, догнав, схватила его за руку и влепила пощечину.

— Что вы себе позволяете? — закричала она, — вы, невоспитанный увалень! Я не позволяла вам уйти, тем более, не позволяла вести себя, как деревенщина!

Дэвид, совершенно сбитый с толку ее криками и ударом по лицу, отступил. Мисс Саманта надвигалась на него, больше похожая на фурию, чем на юную девушку.

— Вы явились из помойки и смеете вести себя тут, как господин! — кричала она, — я ненавижу вас и прикажу отцу отправить вас туда, откуда вы пришли! Обратно к свиньям!

Он молчал. Мисс Саманта остановилась, чтобы перевести дух. Грудь ее вздымалась, а глаза метали молнии, будто она была грозной Афиной во гневе.

— Если вы еще раз позволите себе повысить на меня голос, — проговорил Дэвид тихо, — или кричать в моем присутствии, то я не постесняюсь вам ответить.

— Что? — ее брови поползли на лоб, — вы? Да кто вы такой?

— Я — виконт Ригл, — сказал он все так же тихо, — а вот кто вы, мисс Саманта?

Она задохнулась и снова попыталась ударить его, но Дэвид поймал ее за руку и со всей силы отшвырнул от себя, как отшвыривают надоедливую шавку.

— Я вас предупредил, — сказал он, смотря, как мисс Саманта, путаясь в платье, барахтается на полу, пытаясь подняться.

Он не предложил ей руки, поспешно