переживала, причем сильно, ведь по словам моей дракайны, если душа Лианессы познала вкус зависти, лжи или же чего-то более серьезного, она не сможет справиться со снятием наложенного небесами проклятия. Королева сгорит заживо в огне очищения, навсегда покидая этот мир.

«Проверили, детёныш. Правительница чиста душой, и всё же я волнуюсь за неё».

Со мной происходило то же самое. Я не меньше Рамины тревожилась и нервничала, боясь, что сделаю только хуже, но интуиция уверенно шептала, прося ей довериться. Нужно дать шанс королеве на "перерождение" и очищение от грязи проклятия, что прилипло к драконам после судного дня, когда демон был наказан небесами.

– Лёля, – прошептала королева, – что… – её речь от переизбытка эмоций прервалась, – что от меня требуется?

Я смотрела в глаза правительницы, пытаясь подобрать слова помягче.

«Не тяни, – вздохнула Рамина. – Они и без того на грани».

– Я расскажу, – прошептала в ответ, так как голос внезапно осип. – Ты должна хорошенько подумать, прежде чем принять решение. А начну я с самого начала, если позволите, – встав плечом к плечу с Лианессой, посмотрела на Арона и его брата, что расположились напротив. – Раньше, много веков назад, жили только золотые и серебряные драконы…

Не передать словами, какой шквал эмоций отражался в глазах мужчин от моего рассказа. Они забывали как дышать, не пропуская ни одного слова. Поражались и осуждали, злились и сопереживали, пропуская через себя всю ту боль и все страдания, что пришлось вынести моей Рамине.

Они верили. Верили, что я излагаю правду, говоря взахлёб о всех злодеяниях, что творила Иллиада. О её эгоизме и бессердечии, о жажде власти и равнодушии к смертям родных и близких, которых она лишила жизни собственными руками. Я на короткий период времени окунула королевскую чету и любимого в котел, где варились злоба, жадность, эгоизм, тщеславие и бессердечие. Они смотрели на меня такими глазами, будто вживую увидели исчадие ада, что навлекло на их государство и мир в целом хаос, повлекший за собой суровое наказание свыше.

– Вот, значит, что…

На Рэймана было страшно смотреть. Краски сошли с его лица, отчего кожа приняла серый оттенок.

– Уму непостижимо… – на выдохе произнес Арон, тяжело дыша.

Ему, как и всем присутствующим, была открыта страшная тайна, которую другим знать не следовало. Так считала Рамина, прося об этом. Только тем, кому она доверяла. Только тем, кто поймет и не совершит ошибок.

– Как бы теперь уложить всё в голове, – его величество неспешно развернулся, направляясь к возвышению с тронами и опускаясь на самую нижнюю ступень. – У меня имелось столько предположений по поводу дракайн. Я всё гадал и думал, почему они не могут испытать в полной мере радость материнства? Почему им не под силу познать, что такое ловить крыльями потоки ветра и встречать рассвет или закат, рассекая поднебесное пространство? Теперь понятно…

Я не спешила что-то говорить. Видела, как тяжело было правителю услышать правду и принять её.

– Из-за одной жадной до власти дракайны, весь народ был обречен на вечные страдания, – продолжил Рэйман.

Мне хотелось сказать, что история может повториться, так как Рамина была уверена, что грядет буря, но я не спешила. Понимала, тем, кому открылась правда, нужно время, чтобы прийти в себя.

– Спасибо тебе, – его величество поднял на меня взгляд. – Спасибо, что нашла достойную, чтобы вернуться и навести порядок.

До меня не сразу дошло. Рэйман обращался не ко мне. К Рамине. И золотой дракайне понравились слова короля.

«Ладно, – отмахнулась она, смущенно кашлянув, что я наблюдала впервые, – чего уж там. Вместе мы справимся!»

– Рамина, говорит, – улыбнулась я, – что вместе мы справимся.

Его величество кивнул, отводя взгляд в сторону.

– Значит, – произнес он, нарушая повисшую тишину, – вы сможете очистить Лианессу от проклятия?

А вот и настал тот момент, от одной мысли о котором у меня подгибались колени.

– Да, – мое сердце ускоренно грохотало в груди. – Но ей придется пройти очищение через огонь Рамины…

– Сгореть… – судорожно вздохнула королева, прижав ладонь ко рту, – заживо?

Не смогла подобрать слов, поэтому просто кивнула.

– Но и это не всё, – знала, мои слова напугают, но я не смела о них умолчать. – Рамина проверила тебя ещё при первой вашей встрече. Твоя душа чиста. Но, сама должна понимать, ошибиться может каждый. Если ты познала вкус зависти, лжи или же чего-то серьезнее этого, то…

Мне не хватило смелости продолжить.

– Я не смогу пережить очищение огнём, так? – спросила осторожно Лианесса, в то время как Рэйман взволнованно вскочил со ступеньки от услышанного.

– Так, – кивнула я. – Поэтому, если ты не уверена…

– Я уверена! – опередила меня королева, делая решительный шаг вперед.

– Лианесса! – кинулся к ней супруг.

– Повторюсь, – она выставила ладонь, тем самым прося Рэймана не вмешиваться и довериться ей. – Я уверена! Моя совесть чиста! Готова вынести любую боль, только бы избавиться от проклятия! Стану первой, кто шагнет на тропу очищения! Я не боюсь, – шепнула она, глядя в мои глаза, – и вы за меня не бойтесь!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Глава 72. Решение принято

Лёля

После того, с какой решимостью во взгляде Лианесса посмотрела мне в глаза, дав своё согласие на перерождение, страх нахлынул ещё сильнее.

Меня буквально потряхивало от понимания того, что что-то может пойти не так, и печальный конец уже потом ничем не изменить. Я лишу короля супруги, а Кайдена – мамы. Про государство, что оно потеряет правительницу, даже думать не стала.

«Эти гнусные драконоподобные только рады будут!»

Понимала, что допускаю в свою голову жестокие мысли, но, как по мне, это было самой настоящей правдой.

– Подожди! – Рэйман кинулся к своей супруге, сжимая её ладонь. – Лианесса, подожди! Давай всё хорошенько обдумаем!

И я была полностью с ним согласна.

– Не отговаривай, прошу тебя, – прошептала королева.

– Но…

– Понимаю, – перебила она своего супруга, – ты волнуешься. Боишься потерять меня. Но и я боюсь не меньше твоего. Вот только в груди присутствует уверенность, что мне под силу преодолеть это нелегкое испытание. Я смогу, понимаешь? Смогу! Просто поверь мне, Рэйман!

Ни я, ни Арон не вмешивались в разговор королевской четы. Наблюдали молча, утопая в эмоциях,