меня, резко встал на ноги и бросился на Чейзена. Руки Итана загорелись пламенем и хотели схватить горло отца, но тот увернулся, пытаясь выбить магией воздух из легких сына. Стало заметно, что Итана подкосило, но он продолжал дышать. Неужели это камень помогал, защищая от воздействия магии?

Чейзен нахмурился, изображая гримасу недовольства и непонимания. Телепатии Итан тоже не поддавался, контроль его сознания был высок. Но Итану было труднее ориентироваться в пространстве, что давало преимущество Чейзену. Понимая, что сын каким-то образом блокирует магию, мужчина перешел на силовые удары. Увернувшись от рук Итана, Чейзен отпихнул его так, что парня отбросило к стене. Итан был готов пустить поток огня, но, видимо, боялся, что попадет в меня.

— Прекрати вести себя, как идиот, — приказал Чейзен, отряхиваясь, — я привел тебя сюда не для этого. Или тебе зрение уже не нужно?

Итан, сжимая кулаки, остановился, пытаясь сдержать пробудившееся буйство. Ярость отражалась на каждом миллиметре его напряженного лица. Имея сейчас способность видеть, уверена, он прожигал бы взглядом.

— Мне нужно, чтобы ты за все ответил, мразь, и отпустил мою девушку.

Медленно подойдя к Итану, Чейзен замахнулся кулаком, ударяя сына по челюсти. Итан не издал ни звука, стерпев обжигающую внезапную боль.

— Не забывайся, сын. Надо было тебя жестче воспитывать, чтобы знал, как с отцом разговаривать. Мать тебя избаловала.

— Про нее даже ни слова не смей говорить! — гневно выпалил Итан.

Снова разозлившись, он подошел к отцу, вздернул того за плечи, но Чейзен, подставив руку к груди сына, остановил его.

— Успокойся! Я привел тебя сюда не для того, чтобы мордобой устраивать, а чтобы поговорить и заключить сделку.

— Я не заключаю сделки с демонами, — произнес Итан, и голос его звучал сурово, как никогда раньше.

Наконец-то оба отпрянули друг от друга, но напряжение никуда не делось. Я молча наблюдала за разбирательством двух мужчин, боясь сделать или сказать что-то лишнее, что только могло усугубить ситуацию.

— Ты ведь не знаешь, что на кону, — предупредил Чейзен, — а сделка вполне себе привлекательная. Я не буду тянуть кота за хвост, поэтому сразу обозначу, в чем твоя выгода. Во-первых, я отпущу твою ненаглядную в целости и сохранности. Видел бы ты, как она сейчас боится, ей явно здесь не нравится. Да, красавица?

Он посмотрел на меня, ухмыляясь, но меня лишь передернуло от отвращения. И мерзко было даже не от того, как он на меня глядел, а от того, как он напоминал Итану о его изъяне, который сам Чейзен и сотворил.

— Во-вторых, — продолжал он, — раз ты у нас такой благородный герой, то явно будешь рад спасти сразу нескольких людей. Открою секрет, у себя я держу не только твою Марту. Думаю, другие ребята тоже надеются на помощь, но, увы, за ними никто не приходил.

— Ненормальный… — вырвалось у Итана.

— Ну и, в-третьих, сынок, я верну тебе зрение, конечно.

Чейзен подошел вплотную к сыну и мягко положил руку на его плечо. Тело Итана напряглось еще больше, но он стоял, не двигаясь и не сопротивляясь.

— Итан, дорогой мой мальчик, разве тебе не надоело идти против меня? Не надоело быть слепым? И я сейчас не только про зрение. Знаешь, в какой-то степени я жалею, что лишил тебя этого, признаюсь. Но, благодаря тебе, я совершил научный скачок. Пойми, нельзя добиться великих открытий, не пожертвовав чем-то.

Сменив тон, голос Чейзена из жесткого превратился в ласковый и мягкий, вызывая полнейший диссонанс, будто он успокаивал маленького ребенка, который не понимал, как устроен мир. Но Итан уже не маленький. Поведется ли он на это лживое раскаяние?

— Да, Итан, мне жаль, что тебе приходится переживать все это. Но, познав, как работает энергия, я смог изучить некоторые вещи. Итан, ты знаешь, что я предан науке. Это моя жизнь, и я хочу делать великие открытия. Артур сейчас занимает место, которое предназначено мне. Если бы я был ректором и возглавлял проект, то смог бы добиться невероятных высот, имел бы огромное влияние на министерство. Этого идиота никогда не волновало великое будущее науки. Тебя наверняка интересует вопрос, можно ли вернуть зрение. И у меня есть для тебя ответ, сынок. Да, можно. Проведя эксперименты с некоторыми студентами, я провернул это, и у меня получилось.

— Ты сумасшедший кретин, — злился Итан, — если портишь еще чьи-то жизни. Думаешь, я поверю в то, что ты действительно жалеешь?

— Понимаю, тебе тяжело принять все это. Но я не сделал ничего плохого, никого не убил.

Ложь, грязная ложь!

— Итан, у нас есть шанс сделать жизнь лучше. Я знал, что ты справишься со всеми трудностями, даже будучи слепым. Все-таки от меня в твой характер передался сильный дух, упорство. Конечно, я не предполагал, что ты переведешься сам из академии, но так даже лучше. Подобравшись в университет к Альгерону, ты повысил мои шансы на успех. Вместе мы выведем его на чистую воду. Мы же семья, Итан, ты и я. И мне будет в радость вернуть тебе зрение, в радость наблюдать, как ты будешь разглядывать свою красавицу. Но ты должен помочь мне. Поможешь, и у нас снова все будет хорошо. Даже лучше, чем было, поверь, сынок.

Чейзен по-отцовски пригладил щеку Итана, где недавно оставил ему след своими костяшками, но Итан брезгливо откинул его руку. Слова звучали заманчиво, но я была уверена, что это лишь манипуляция.

— И что ты хочешь взамен? — сурово произнес Итан, стиснув зубы.

— Я знал, что ты заинтересуешься, — довольно улыбнулся Чейзен, — и захочешь помочь. Все очень просто, сынок. Как я уже рассказывал твоей даме, мой план идет отлично, но я уже устал ждать. Стражи медлят и никак не наказывают Альгерона, якобы нет доказательств. Но мы с тобой поступим так. Ты должен будешь подкинуть Артуру вещи, необходимые для свершения ритуала влияния на энергию. Я дам тебе все необходимое, и ты сделаешь так, чтобы стражи нашли это у Альгерона и задались вопросом. А потом наступит твой главный выход. Ты сам обратишься к стражам и признаешься, что лишился зрения из-за экспериментов ректора. Скажешь, что все это время боялся рассказывать об этом, не мог адаптироваться к жизни, а перевелся в его университет лишь потому, что сам Альгерон настоял. Все ведь заметили, что тебя перевели не совсем правильно. А нужно ему это для того, чтобы пристальнее следить за тобой и продолжать эксперименты. Ты даже можешь им сказать, что твой отец был сильным конкурентом ректора, и именно поэтому Альгерон на тебя наметил глаз, чтобы отомстить мне.