— Да, — легко соглашаюсь. — Вы даже не слуги. Вы почти уже мертвые слуги. Как бы всё не сложилось.

Ещё несколько шагов по дорожке и взгляд на пятёрку стражников. Они, сами того не замечая, за мной двигаются.

— Сами посудите. Если провалится план и не удастся Императора убить. Сам он ещё с утра умирать не собирался. Да, плох он. Жар. Лихорадка. Но не настолько сильные чтобы он сегодня же сам по себе умер. Так что может и не справиться с этим наложница Сян. Помешает кто. Но даже если всё у неё выйдет. Зачем ему бывшие сообщники, способные разоблачить отцеубийство с целью захвата власти? Избавится он от вас, глазом моргнуть не успеете. Но даже если и нет. Третий принц болен неизвестно, сколько проживёт. Детей у него нет. Если что с ним случится, на троне окажется один из его младших братьев. И тогда у вас совсем всё печально будет. Ибо им-то чужие заговорщики на что? Вы уже одного Императора предали ради принца. Что вам мешает так поступить ещё раз? Нет, вы теперь для любого, кто к власти придёт — заноза в том месте о котором в приличном обществе упоминать нельзя.

Трое посерели. Один голову опустил, так что лица не видно. А главный их стал красно-фиолетовым. Вот он меч выхватил и как заорёт:

— Заткнись, тварь!

Это он зря. Лучше бы подчинённых в поле зрения держал. Потому что один из них выхватил из ножен кинжал и приложил предводителя своего рукоятью по темечку.

— Госпожа Мейлин, — начал он аккуратно подбирая слова. — Мы — люди маленькие. Нам капитан приказал вас к Императору в покои проводить. Наложница Сян сказала, что он попрощаться хочет с матерями своих сыновей перед смертью. И ослушаться мы не могли. Мы клятву подчиняться давали. Но не желали ничего дурного. Этого вот капитан старшим назначил. А если мы вас, к примеру, не видели? Что вот этой падали почудилось, когда он споткнулся и голову себе расшиб, знать не знаем. Или… что скажете, то и сделаем.

— То есть не знали, ведать не ведали, что там начальство ваше творит? — улыбаюсь, делая ещё несколько шагов по дорожке. На всякий случай. Вряд ли им сейчас до моих девочек, но всё же.

— Мы — люди маленькие. Заступаться за нас некому. Это же милое дело — таких виноватыми выставить, если что не так пойдет. А у нас семьи есть. Семьи, которые мы кормим.

Глава 49

Семьи и стали решающим аргументом для стражников.

— Эту падаль связать. Рот заткнуть. И вон в ту беседку. Оружие забрать не забудьте. А потом мы пойдем искать принца Киана или принца Джиндзиро.

— А последний это кто? — шепотом спросил у товарищей самый молодой из стражников. Мальчика ещё совсем.

— Пятый принц. Сын госпожи, — так же шепотом ответили ему, а потом припечатали. — Деревня.

— Я слышал, что его Лисом зовут, — буркнул паренёк. — Брат наложницы Баолинь. И целитель принца Киана.

— Какой внимательный, — похвалила, вспомнив забавную историю из детства.

Мне лет двенадцать было. Стою на остановке, автобус жду. Меня мать за картошкой на рынок отправила. А рядом со мной женщина с девочкой. Женщина расстроенно малышку спрашивает:

— Солнышко, тебе воспитательница фигурки показывала. Морковку. Помидор. Яблочко. Ты же всё это знаешь, но на все вопросы отвечала, что не помнишь. Ты волновалась?

— Нет, — хмуро отвечала девчушка. — Забыла.

— Как яблочко называется?

— Ну, мама, меня же спрашивали, как сами фигурки назывались, а не про яблочки. Как-то на букву «М». Модель? Макет? Ой, вспомнила! Муляж! — носик потёрла и перескочила, как маленький зайчик с одной темы на другую. — Ты знаешь, что наша планета, на самом деле, не круглая?

— А какая? — растерялась молодая мамочка.

— Это Геоид. Эллипсоид неправильной формы. Прямо, как старый Славкин баскетбольный мяч, который весь в шишках. Но не совсем. Наша планета сплюснута на полюсах и выпуклая на экваторе. Из-за центробежной силы от вращения планеты. А центробежная сила в стиральной машинке бельё отжимает.

— Сами они умственно отсталые, — раздражённо выдохнула женщина.

— Кто? — малышка снова нахмурилась.

— Да, так… никто. И, солнышко моё, если тебе, вдруг скажут что ты глупая, знай: врут. Ты у меня самый умный ребенок на свете! А в этот развивающий центр мы больше не пойдем.

Я улыбнулась, прогоняя воспоминания. Не ко времени они. Идти надо. К Джину.

Но сын меня нашел раньше. Киан и Шен с ним были. И все трое на моих стражников посмотрели очень недобро. Пришлось спасать:

— У них семьи есть. Поэтому ни в какие заговоры они не лезли. И, вообще, по головке дали тому, кто на меня с мечом кинуться попытался. Он сейчас в беседке недалеко от дворца Весеннего Ветра отдыхает.

Джин кивнул и выдохнул хриплое:

— Юмин.

Я подошла к Шену и на ухо рассказала, где девочкам велела сидеть. Он кивнул и умчался по дорожке. Сейчас заберёт их и в Храм. Значит, о девочках можно не беспокойся.

Сын смотрит ему вслед и говорит тихо:

— Я, вот, думаю не мешать моему третьему брату. Он сам выбрал этот путь. Ему и отвечать. Пойдём. Попращаемся с Императором. Дядя, тебе же есть, что ему сказать.

— Думаешь, яд? — спрашиваю осторожно.

— Нужно же соблюсти хоть видимость естественной смерти. Так что, да. Если поторопимся, может и застанем начало представления.

— А это, точно, безопасно? — строго поинтересовался Киан. — Коронация третьего принца.

— Мои волосы светлеют, — веско отрезал Джин. — Скоро стану совсем белым Лисом.

— И придет к ним всем песец, — не удержалась я. Мои мужчины улыбнулись. За столь лет усвоили, что белая лисица — к неприятностям. Хотя, тут, наоборот — к удаче. Этим зверем Хранитель Богини оборачивается. Но то Акинара Ниэлон и для простых людей. А у нас тут Акинара Джиндзиро с дикой потребностью навести, наконец, порядок в этом несчастном мире.

Волосы у Императоров белые. Светлели после коронации. Но мой сын уже держал в руках венец, который признал в нём достойного наследника.

Исао может хоть тысячу указов перед смертью издать, но этого уже не отменить. Ни сам нынешний правитель, ни кто-другой из его сыновей достойными признаны не были. Вот и светлеют