постоянно о них беспокоился. Он строил планы, чем занять кузин, вечером сидел с ними в гостиной и просил Элли сыграть на старом рояле в музыкальной комнате.

Утром леди Эстер увидела, как девочки и лорд Генри вышли в сад, и долго бродили по нему втроем, чему-то смеясь. Элли по своему обыкновению собирала цветы и плела венок, а Анджела совсем не стеснялась кузена, будто всегда знала его.

Когда лорд Генри ушел заниматься делами, пригласив всех дам на вечернюю прогулку в ландо, если не будет дождя, леди Эстер поинтересовалась у дочерей, понравился ли им лорд Генри.

— Вы ему явно нравитесь, — улыбнулась она, — он с радостью проводит с вами время.

Анджела смущенно улыбнулась

— Лорд Генри — очень милый молодой человек. Мне он нравится. Он смешит меня.

Леди Эстер повернулась к Элли, которая молча стояла у окна и смотрела в парк своими огромными задумчивыми глазами. Лицо ее было непроницаемо.

— Элли, а ты? Тебе понравился кузен Генри?

Она дернула плечом.

— Разве это важно? — голос ее был тих, — я теперь завишу от его милости, и хотелось бы, чтобы я понравилась ему, а не он — мне. Иначе он не позволит мне остаться в его доме.

Глаза леди Эстер наполнились слезами. Она подошла к воспитаннице и обняла ее, прижав к себе.

— Не грусти, Элли. Я уверена, что лорд Генри не будет жесток и позволит тебе пожить здесь, пока поместье ему не понадобится.

Элли продолжала смотреть вдаль.

— Дорогая, — леди Эстер опустила руки, — хочешь, я прямо сейчас поговорю с лордом Генри?

Та покачала головой.

— Спасибо, маменька. Но, я уверена, сейчас это неуместно. Ведь лорд Генри так хорошо принял нас, и было бы правильно просить его о милости в самом конце. Когда расставание станет неизбежным… и он, возможно, не станет возражать.

— Я уверена, что не станет! — воскликнула Анджела.

На глаза ее навернулись слезы. Лорд Генри казался ей настоящим сказочным принцем, и она была уверена, что подобный человек не бросит в беде бедную сиротку.

Элли обернулась к сестре.

— Ты слишком добра, Анджела, поэтому думаешь всегда хорошо о других. Но ведь все люди разные. Мы совсем не знаем лорда Генри.

— Тогда… тогда я прямо сейчас пойду к нему и кинусь к его ногам!

И, прежде, чем мать или сестра успели удержать ее, Анджела метнулась к двери, и выбежала в коридор. Элли побежала за ней, но остановилась, увидев, как лорд Генри входит в дом. Анджела подошла к нему, стала что-то быстро говорить, и лицо Элли стало белее мела.

— Не переживай, — сказала леди Эстер, подходя и становясь рядом, — я уверена, что он — благородный молодой человек. Он согласится на просьбу кузины.

Лорд Генри нахмурил брови.

— А в качестве кого может жить здесь ваша названная сестра, мисс Анджела? — спросил он.

Анджела замялась. Она не думала об этом. Она не думала о приличьях, и не знала, что ответить ему. Глаза ее, золотистые, стали влажными от слез.

— Я подумаю над этой ситуацией, — заверил ее лорд Генри, — передайте вашей маменьке, чтобы она не переживала за свою воспитанницу. Мисс Лайт не окажется на улице.

Он поклонился и пошел в свой кабинет, а Анджела стояла, расстроенная и растерянная. Она была уверена, что лорд Генри с радостью согласится принять Элли. Ведь все любили Элли, и всегда готовы были ради нее на все. И только граф Лостер не пошел у нее на поводу, практически отказав ей в крове.

Элли подошла к сестре.

— Я не пропаду, Анджела, — сказала она, кладя ладонь ей на руку, — не переживай за меня. Меня ведет рок. И я уверена, что судьба моя устроится наилучшим образом.

Анджела резко обернулась.

— Рок? Это злой рок!

Элли улыбнулась, и лицо ее засияло:

— Нет. Я знаю, что он добрый.

…

Две недели пролетели незаметно. За несколько дней напряженность, вызванная разговором Анджелы с лордом Генри, совсем сошла на нет. Девушки снова улыбались ему вполне искренне, а леди Эстер была сама доброта и предусмотрительность.

Впрочем, лорда Генри интересовала только одна из девушек. Когда Элли Лайт вскидывала на него лучистые глаза, мир его окрашивался яркими красками. Он расцветал под ее взглядом, будто цветок после дождя. Сердце его билось только ради нее, и утро начиналось с мыслей об Элли.

Что в ней было такого, что он не видел своей жизни без нее? Черты лица ее были достаточно простые, хоть и тонкие, аристократические. Руки хрупкие, с длинными пальцами, которые бегали по клавишам фортепиано, заставляя его сдеживать слезы от переживаний, вызванных ее музыкой. Губки у нее были совсем маленькие, тонкие, и нижняя чуть толще верхней. Нос тонкий, будто вырезанный из мрамора. А вот глаза… Огромные голубые глаза, обрамленные длинными темными ресницами, они, казалось, жили своей жизнью. Когда Элли улыбалась, глаза тоже улыбались, и было видно, что она радуется совершенно искренне. Если же глаза не зажигались, когда на лице ее была улыбка, Генри старался тут же вызвать улыбку и в ее глазах.

О чем она думала, он никогда не знал. Знал только, что хочет, чтобы она всегда улыбалась ему. Чтобы думала только о нем. Он не понимал, как раньше мог смотреть на других женщин, как мог даже подумать о какой-то другой девушке… Влюбляться, желать… Нет! Элли вызывала в его душе чувства, совсем не схожие с теми, что вызывали земные создания типа Дейзи… Дейзи была забыта, и имя ее стерлось из его памяти… Элли казалась неземной. Дейзи была вся, как на ладони. Что творилось в душе Элли не знал никто.

К концу второй недели он пригласил ее одну прокатиться верхом. Он не послал записку мисс Анджеле, и не предупредил леди Эстер. Он вышел, чтобы прокатиться с мисс Элли наедине. И он знал уже, что ей скажет.

Элли ждала его на конюшне и улыбнулась немного смущенно. Глаза ее вспыхнули, она взмахнула ресницами, и лорд Генри готов был пасть к ее ногам прямо в навоз. Что делала с ним эта хрупкая девочка? Она заставляла его летать на крыльях любви. Она заставляла его парить в облаках, представляя, как они будут ходить по полям, держась за руки, как они будут музицировать в гостиной… В его мечтах не было места грязи. Элли была чиста, и он