В водах каналов отражались ровные ряды домов. По зеленовато-мутной воде плыли лодки, груженные овощами и фруктами, которые горели яркими пятнами в красных лучах закатов. Пузатые баржи неуклюже выползали из маленьких боковых каналов, чтобы принять на себя груз с больших кораблей, пришедших из далеких стран. Кофе, табак, слоновая кость и экзотические животные тропиков отправлялись в Европу с Борнео и Явы через Амстердам — крупнейший порт того времени. Из этой «житницы Европы» шел хлеб в Англию, Францию, Испанию и Италию. Здесь оседали богатства, нажитые на обширной торговле. Голландское полотно, голландский сыр, голландские селедки и сукна завоевывали рынки мира. Богатели купцы, и деньги потоком текли в карманы владельцев корабельных верфей.

«Амстердам — место, где в полдень кишат всевозможные народы... Школа всех языков, рынок всех товаров», — писал поэт Деккер, современник Рембрандта.

Недавно окончилась более чем полувековая борьба Голландии за независимость. Рухнула ненавистная власть Испании, и свободная Голландия стала расцветать. Купцы, гордые своим растущим богатством, считали необходимым увековечить себя для потомства. Для художников настала счастливая пора. Франс Гальс, а затем Рембрандт стали самыми излюбленными портретистами, их буквально заваливали заказами. Это было счастливое время для молодого художника. Он богат, знаменит, у него много учеников, масса заказов. (За два первых года в Амстердаме им было написано более 500 заказных портретов.)

Рембрандт коллекционирует китайский фарфор, восточное оружие и одежды, венецианское стекло. Он покупает античные статуи, произведения Микеланджело, картины художников Италии, Испании и других стран. Он собирает то, что ему нравится, делает зарисовки с приобретенных вещей и часто включает их в свои произведения. Коллекции служили ему источником вдохновения. Художник страстно любил искусство. Покупая картины на аукционах, он платил за них большие деньги и объяснял это тем, что стремится поднять уважение к профессии художника.

Вслед за богатством и славой пришла любовь. Девушка из знатной амстердамской семьи, Саския ван Эйленбург, 22 июня 1634 года стала его женой. Рембрандт горячо любил Саскию и часто рисовал ее. Для него не имело значения, что Саския не обладает классической красотой. Это его дело украсить и возвеличить ее, чтобы на его картинах она являлась совершенной и лучезарной.

Он пишет ее в виде Флоры — богини весны и цветов. Переливается разными оттенками — от нежно-голубого до переходящего в зеленоватый — шелк нарядной одежды, выступает вышивка золотой нитью, жемчужным блеском отливают лицо и руки, передавая гладкую, нежную кожу.

Пышные, фантастические одеяния призваны обогатить замысел художника, но они кажутся ему недостаточно нарядными для той, которая была его весной, радостью, молодостью и счастьем. И он украшает цветами и плющом ее голову и маленький жезл в ее руках.

Больше трехсот лет прошло с тех пор, но и сегодня живут на холсте черты молодой женщины в пышном наряде с венком из цветов на голове. Саския стала бессмертной.

РЕМБРАНДТ. Флора.

* * *

Рембрандт не сразу стал большим портретистом. Он прошел через долгие годы исканий, опытов, изучения все новых и новых выражений лица. Около ста раз он рисовал самого себя, раскрывая в каждом автопортрете различные черты своего характера. Он стремился в каждом портрете передать не какой-то один момент, а целую биографию человека, раскрывая как можно глубже его внутренний мир и проникая в самые далекие уголки человеческой души. Для того чтобы суметь это передать на холсте, надо было много и напряженно работать.

Ученики внимательно следили, как подвигается вперед работа учителя. Каждый день, пока на полотно падал яркий свет, художник работал. Стоя, сидя или расхаживая перед мольбертом, он накладывал мазки — то свободные, то лежащие плотным слоем, то почти совсем прозрачные. Чувствовалось умение заставить краску излучать блеск драгоценных камней и сказочный свет. Мазки ложились на полотно, не выделяя и не подчеркивая контура изображенного предмета. Он как бы лепил форму одними штрихами. Что-то не понравилось, и он изменяет то, что казалось уже готовым. Но вот какая-то часть картины ему кажется законченной, и он рассказывает ученикам о том, как он этого достиг. Он учит их, как растереть и смешать краски, как обжечь уголь для рисования. Он внушает, что только знание материалов живописи еще не сделает из живописца настоящего художника. Надо наблюдать, надо учиться видеть, надо вглядываться в окружающую природу и делать зарисовки. Но и этого мало. Следует изучить чувства человека — горе, ужас, радость, смех, слезы — и уметь это передать. Как и Леонардо, Рембрандт советовал всегда иметь при себе альбом для эскизов, чтобы заносить в него все, что встретится на прогулке в окрестностях города или на его улицах. Он считал, что художника делает великим не то, что он изображает, а то, насколько правдиво он воссоздает в своих произведениях природу и умеет раскрыть внутреннюю сущность человека.

НЕИЗВЕСТНЫИ СТАРИК. В Ленинграде, в Эрмитаже, смотрит со стены сохраненный навеки Рембрандтом «Старик в красном». Глубоко задумавшись, он сидит в кресле. Куда-то вдаль устремлены усталые, покрасневшие и слезящиеся глаза. Долгая жизнь, полная горя и тревог, проходит перед взором зрителя. Искусство величайшего портретиста выразилось и в том, что ничто не отвлекает внимания от главного — лица и рук. Золотисто-красные тона фона и одежды служат только обрамлением. Свет, падающий на лицо и руки, выделяет их и как бы окружает воздухом фигуру старика. Портрет рассказывает о большой жизни, о сложной биографии этого давно умершего голландца...

Интерес к человеку с его сложнейшими душевными переживаниями стоит у Рембрандта на первом плане.

Человека он будет изображать в портретах и столь же ярко расскажет о нем в картинах, написанных на мифологические и библейские темы. Он наделит эти сцены чертами современного ему быта, а боги и святые станут голландцами.

Религиозные произведения Рембрандта не были предназначены для украшения храмов. Он стоял на почве реальности даже тогда, когда выполнял свои самые сказочные замыслы.

На улице Брестрат недалеко от шлюза стоял двухэтажный дом, купленный Рембрандтом в 1639 году. В одной из комнат первого этажа потрескивали поленья в камине. Пламя зажигало кусочек стены золотисто-красным цветом и освещало лица сидящих, а вся комната в глубине была погружена во мрак. В потемках вспыхивали и гасли отсветы огня, все краски как-то теплели, а фигуры казались уходящими в полутьму. И Рембрандту захотелось вот так, в комнате, изобразить семью. До этого он уже писал «Святое семейство». Теперь он снова возвращается к этой теме.

После смерти Саскии в доме художника хозяйничала простая крестьянская девушка, Хендрикье Стоффельс, которая присматривала за