наверняка спустил бы меня, если бы половчее обращался с обрезом, который отправился следом за ним.

Возвратясь к такси, я уже взялся за ручку водительской двери, как вдруг распахнулась дверь дома по соседству с храмом и на пороге возник мужчина. Он недоуменно огляделся, а затем двинулся в мою сторону.

Рослый и грузный, он был облачен в нечто вроде просторной ночной рубашки, поверх которой накинул банное полотенце. Внушительного вида голова с пышной седой шевелюрой, седыми усами и здоровым румянцем щек носила в тот момент печать доброжелательности вкупе с некоторой растерянностью.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – Произнесено это было глубоким, резонирующим, интонированным голосом человека, привычного к тому, что его слушают с замиранием сердца. – Что-нибудь случилось?

– А что тут могло случиться?

– Я вроде слышал шум в церкви.

– В церкви? – Пришла моя очередь изображать недоумение.

– Да, в моем храме. Вон там. – Он указал на случай, если я не способен отличить церковное здание от других. – Я пастор Гудбоди. Доктор Таддеус Гудбоди. Опасаюсь, что туда мог проникнуть злоумышленник.

– Нет, святой отец, это не про меня. Я уже и забыл, сколько лет не был в церкви.

Он кивнул с таким видом, будто ничуть не удивился:

– Не в безбожной ли эпохе мы живем? И не странный ли час для поездок в чужой стране выбрали вы, молодой человек?

– Для таксиста в ночную смену – ничего странного.

Он недоверчиво всмотрелся в мое лицо, а затем заглянул в салон машины.

– Господь милосердный! У вас там труп!

– Какой еще труп? Это пьяный матрос, я сейчас отвезу его на судно. Минуту назад он свалился на дороге, вот я и остановился помочь. – И елейным тоном я добавил: – Это же будет христианское деяние, верно? С трупом я не стал бы возиться.

Апелляция к профессии не сработала. Тоном, поставленным, должно быть, специально для паршивых овец в его стаде, преподобный изрек:

– Я должен убедиться в том, что вы сказали правду.

И решительно подался вперед. А я не менее решительно его оттолкнул.

– Пожалуйста, не надо. Вы же не хотите, чтобы я лишился патента?

– Я так и знал! Сразу понял: здесь что-то нечисто. Раз вы боитесь лишиться патента…

– Боюсь. Если сброшу вас в канал, такси мне больше не водить. Конечно, – добавил я задумчиво, – это при условии, что вам удастся вылезти.

– Что?! В канал?! Меня, служителя Божьего? Сэр, вы смеете угрожать мне насилием?

– Почему нет?

Доктор Гудбоди поспешил отступить на несколько шагов:

– Сэр, я запомнил номер вашего автомобиля и заявлю на вас в полицию!

Ночь выдалась длинная, и мне хотелось вздремнуть до утра, поэтому я сел в машину и уехал. Преподобный потрясал мне вслед кулаками, что свидетельствовало не в пользу его любви к ближнему, сопровождая свои действия гневной обличительной речью, но я не разобрал ни слова. Вероятность того, что он обратится в полицию, казалась мизерной.

Мне уже надоело таскать Джорджа по лестницам. Правда, он почти ничего не весил, но я, оставшись без сна и ужина, был в неважнецкой форме, к тому же на этот день мне хватило возни с наркоманами. Дверь в крошечную квартирку Астрид оказалась не заперта; должно быть, последним ею воспользовался Джордж. Я включил свет, прошел мимо спящей девушки и не слишком бережно сгрузил парня на его кровать. Наверное, Астрид разбудил скрип матраса, а не верхний свет. Когда я вернулся в ее комнату, она уже сидела на своем раскладном диване и терла глаза.

Я устремил на нее взгляд, исполненный, как я надеялся, немого укора.

– Джордж спал, а потом я сама уснула, – сказала Астрид в свое оправдание. – Должно быть, он поднялся и ушел.

Я не удостоил никаким комментарием этот шедевр дедукции, и девушка продолжила чуть ли не в отчаянии:

– Я не слышала, как он выходил. Не слышала! Где вы его нашли?

– Спорим, ни за что не угадаете? Он в гараже возился с шарманкой, пытался снять крышку. Ничего у него не получилось.

Как и в прошлый раз, она спрятала лицо в ладонях. И хотя сейчас не заплакала, я с тоской подумал, что это лишь вопрос времени.

– Почему вас это так расстроило? И чем объясняется его интерес к шарманкам? Астрид, вам это не кажется несколько странным? Может, у Джорджа музыкальные наклонности?

– Нет… Да. Еще с детства…

– Астрид, я вас умоляю! Имей Джордж музыкальный слух, он предпочел бы слушать отбойный молоток. Причина, по которой Джордж неравнодушен к шарманкам, очень проста. И мы оба знаем, что это за причина.

Девушка уставилась на меня, но не с удивлением: ее глаза полнились страхом. Я утомленно опустился на край дивана и взял ее за руки:

– Астрид.

– Что?

– Лгать вы умеете едва ли хуже меня. Вы не пошли разыскивать Джорджа, потому что прекрасно знали, куда он отправился. И так же прекрасно вы знаете, где я его нашел. Там он был в полной безопасности, и там его бы не обнаружила полиция – ну кому пришло бы в голову искать наркомана в таком месте. – Я вздохнул. – Дымок – не игла, но, думаю, он все же лучше, чем ничего.

Она в изумлении посмотрела на меня, затем опять уткнулась лицом в ладони. Затряслись плечи – ну а разве не этого я ожидал?

Как ни двусмысленны были мотивы, приведшие меня в эту квартирку, я не мог просто сидеть и смотреть на девушку равнодушно. Но стоило протянуть ей руку для утешения, как Астрид подняла на меня полные слез глаза, а потом обняла и горько зарыдала на моей груди. Хотя такое отношение со стороны амстердамских девиц мне уже было не в диковинку, я все же не успел к нему привыкнуть, вот и попытался мягко высвободиться. Но она лишь крепче меня обняла. Понятно, тут ничего личного: ей крайне необходимо было за кого-нибудь ухватиться, а подвернулся я.

Рыдания постепенно затихли, и она вытянулась на постели – беззащитная, отчаявшаяся, с мокрым от слез лицом.

– Астрид, еще не поздно, – сказал я.

– Неправда. Вы не хуже меня знаете, что поздно было с самого начала.

– Для Джорджа – да. Но разве вы не видите, что я пытаюсь помочь вам?

– Как вы можете мне помочь?

– Уничтожив тех, кто уничтожил вашего брата. Уничтожив тех, кто уничтожает вас. Но мне нужна помощь. В сущности, нам всем нужна помощь – вам, мне, всем. Помогите мне, а я помогу вам. Обещаю, Астрид.

Не скажу, что отчаяние на ее лице уступило место какой-то другой эмоции, но, по крайней мере, его чуть убыло. Кивнув раз или два, Астрид улыбнулась и сказала:

– Похоже, вы мастер уничтожать людей.

– Возможно, вам тоже придется этому научиться.

И я вручил ей «лилипут» – пистолет, чья эффективность не соответствует его мизерному двадцать первому калибру.

Я ушел через десять минут. Снаружи увидел двух затрапезного облика типов почти напротив дома, они сидели на лестнице в дверном проеме и вели жаркий, хоть и негромкий спор. Я переложил пистолет в карман и направился к ним. Не дойдя десяти футов, свернул в сторону. Крепчайший запах рома вызывал сомнения в том, что сей напиток употреблялся внутрь, – похоже, джентльмены только что вылезли из бочки с отборной «Демерарой».

Когда в любой промелькнувшей тени мерещится враг и позарез нужно выспаться, не проще ли поймать такси?

Так я и сделал. Вернулся в отель и завалился в кровать.

Глава 8

Когда наступило утро… Или для меня оно наступило еще несколько часов назад? Скажу так: когда зазвенел мой портативный будильник, солнце уже светило вовсю. Я принял душ, побрился, оделся, спустился на первый этаж и позавтракал в ресторане. Это возымело такое бодрящее действие, что я нашел в себе силы одарить улыбкой и вежливым приветствием помощника управляющего, швейцара и шарманщика, именно в таком порядке. Минуту-другую я простоял возле отеля, настороженно озираясь с видом человека, ожидающего появления своего топтуна, но, похоже, опасения были излишними. Мне удалось без сопровождения добраться до места, где ночью я оставил полицейское такси. И хотя при свете дня мне уже не мерещились подозрительные тени, я все же поднял