class="p1">Мы с Хэй Цзинем составили официальный документ о браке – написали его на дорогой золотой бумаге, которую взяли из хранилища в администрации. Я не знала, нужно ли завершать женитьбу брачной ночью, как в былые времена, и от этой мысли была вся как на иголках. Мне было страшно, потому что Хэй Цзинь точно не тот мужчина, с которым я хотела бы это сделать, тем более ради какого-то подтверждения новых семейных уз. Раньше после заключения столь важных браков любой усомнившийся в их подлинности мог потребовать у молодоженов окровавленное постельное белье. Красная от стыда и волнения, сдавленным голосом я высказала это опасение Хэй Цзиню. Он выслушал с привычным каменным спокойствием и ответил, что сейчас такое никому в голову не взбредет. Тем более кто посмеет требовать нечто такое личное от принцессы. Я успокоилась.

После новостей, которые я принесла из дворца, Хэй Цзинь иначе смотрел на переговоры с иностранцами. Он все равно собирался с ними встретиться, однако теперь хотел оценить, с кем имеет дело, что от них ожидать и можно ли их обмануть.

В газетах стали появляться статьи о заговоре в Запретном городе. Как служба безопасности дворца ни пыталась все скрыть, новости все равно просочились, поэтому министрам пришлось давать официальные заявления. Вечность держать в тайне столь масштабные события все равно бы не получилось. Журналисты переписывали все их слова на свой лад и сильно привирали, но суть до людей доходила – Чжао Гуй и Чжао Чжэнь участвовали в заговоре против императора. Чжао Чжэня расстреляли во дворце, как того и требовал закон.

В конце недели нам снова позвонил Лю Сан и сообщил ужасную новость.

Император Мяо Чжуан умер.

Я готовилась, что эта весть прогремит на днях, но все равно не смогла сдержать слез, когда ее услышала.

Новым правителем объявили Хо Фэна. Он будет им, пока сам не скончается, что случится наверняка скоро. А после… а после императором станет Хэй Цзинь.

Чтобы уложить в голове мысли о кончине отца, я вышла на улицу. На заднем дворе стояла каменная беседка, в которой я скрылась от чужих глаз. Там я дала волю слезам, выпустив все, что накопилось за последние дни.

Однако побыть долго в одиночестве мне не дали. Пришел Сюэлянь, и мне пришлось напрячься, чтобы сильно не реветь. Я не любила, когда кто-то видел меня в слезах.

Без лишних слов он просто притянул меня к себе и прижал к груди.

– Реви, не сдерживайся, – эти простые слова словно отпустили мои грехи.

Я перестала сдерживаться, слезы хлынули из глаз, будто прорвало плотину. Я рыдала навзрыд, хватаясь за одежду Сюэляня, как утопающая. После такого выброса эмоций стало значительно легче. Когда слезы иссякли, я просто сидела, спрятавшись в объятиях Сюэляня, и тяжело дышала. Он мягко покачивался и гладил меня по спине, как бы убаюкивая.

– Мяо Шань, мы с тобой крепко связаны, – проговорил он. – Мы пройдем через все вместе. Я всегда буду рядом с тобой.

Его поддержка успокаивала. Я чувствовала, что не одна и со всем справлюсь.

Но вместе с тем от его слов у меня больно сжалось сердце.

Я ведь его обманула.

Хоть он и сам подал идею о фиктивном браке, я еще не говорила, что мы с Хэй Цзинем поженились. Мы сделали это за спиной у всех и никому не сказали.

– Сюэлянь, – горло сдавило, я шмыгнула и подняла на него затянутый пеленой слез взгляд.

– Я обещаю тебе. – Он погладил меня по щеке, стирая большим пальцем слезы. Взгляд у него был теплый и любящий.

Мои щеки стали гореть от стыда. Я не достойна, чтобы на меня так смотрели, раз умолчала такую важную вещь. Сюэлянь заслуживал обо всем знать.

– Сюэлянь, – снова начала я, собираясь с духом, – то, что ты говорил про фиктивный брак…

– Не бери в голову, – отмахнулся он.

– Мы с Хэй Цзинем поженились, – раз уж начала, я не могла идти на попятную.

Сюэлянь застыл. Взгляд у него стал расфокусированным, мои слова будто не приживались в его голове. Так он просидел несколько секунд, но они были настолько тягучие, что показались мне вечностью.

– Поженились, – повторил он с такой интонацией, словно не понимал смысл этого слова.

– Это ничего не значит, – я вдруг решила оправдаться, – это только сделка. Он должен стать императором, чтобы иностранцы не поделили между собой наши земли.

Сюэлянь медленно прикрыл глаза. Я не понимала, злится он или нет.

Возможно, он пожалел, что подкинул мне ту идею, и на самом деле вовсе не хотел, чтобы я выходила замуж за его брата, пусть и не по-настоящему.

От того, что он так сидел, почти не шевелясь, меня захлестнула паника.

Надо было сначала посоветоваться с ним, а потом что-то делать!

– Сюэлянь, – жалобно позвала я, борясь с новой волной слез, которые жгли глаза.

Я разрушила с ним отношения.

Эта мысль прочно засела в моей голове и усиливалась с каждой секундой его молчания.

– Прости. – В итоге я не смогла совладать со слезами, и они покатились крупными каплями по моим щекам. Дыхание дрожало, я всхлипывала и едва не задыхалась от душащих меня эмоций.

Сюэлянь распахнул глаза. Взгляд у него оказался испуганный. Он обхватил мое лицо руками и близко наклонился ко мне.

– Мяо Шань, не извиняйся. Я понимаю. Так действительно будет лучше. Ты все правильно сделала.

– Но у нас с Хэй Цзинем ничего не было, – зачем-то сказала я.

– Я знаю. – Прозвучало это даже немного раздраженно, будто я говорила глупости. – Конечно, я бы ни за что не подумал, что у вас с братом Цзинем что-то было. Не переживай. Ты поступила, как нужно.

– Правда?

Сюэлянь улыбнулся. Улыбка вышла уставшей, но нежной. Некоторое время он смотрел на меня, и его взгляд скользил с моих глаз на губы. А потом он наклонился еще ближе и поцеловал. Сначала легко и мягко, потом крепче, углубляя поцелуй. Я позволила себе расслабиться и просто поплыла по течению. Тревоги отходили на второй план. Хотелось забыться, раствориться и исчезнуть в этом моменте.

Теперь я не сомневалась – он со мной и не бросит меня.

Что бы ни произошло, мы пройдем через все это вместе.

***

Я не могла пропустить похороны отца, поэтому сбежала из администрации. Солдаты на воротах не хотели меня выпускать, но стоило заговорить о том, что мне срочно нужно сходить до аптеки по женским делам, как они все покраснели и сразу открыли калитку – это оправдание работает всегда безотказно.

Двор устроил