– Что случилось? – спросил он, вынимая хлеб из тостера и откусывая кусок. Девочка попыталась выхватить тост у отца. Это для мамы. От сухариков ее желудку становится лучше.

Мать, спотыкаясь, вернулась из ванной, бледная и ослабевшая.

– Беременна? – переспросил отец, когда она сообщила ему новость. – Да как это вообще возможно? – Он был потрясен и раздосадован.

Девочка прижалась к матери. Та закатила глаза.

– Так же, как забеременела предыдущие три раза, – заявила она, скрестив руки на животе.

Отец ушел, громко хлопнув дверью. Девочка положила в тостер еще один ломтик хлеба.

– У меня до тебя было два малыша, мальчики. Я не говорила? – спросила ее мама с отстраненным взглядом, который появлялся у нее все чаще в последнее время.

Как оказалось, первый родился слишком рано. Мама была дома одна, когда живот словно стали резать острым ножом.

– Я не знала, что делать, – рассказывала она. – Пролежала в постели несколько часов, а потом ребенок стал выходить. Казалось, мое тело выворачивают наизнанку. И вдруг он появился. Такой махонький. – Мама развела ладони на расстояние около десяти дюймов. – И совсем синий. Кожа такого странного оттенка, словно застарелый синяк. Я совсем ослабла и не могла встать с постели. Просто уснула, а когда проснулась, вернулся твой отец. Он унес куда-то малыша.

Девочка спросила мать, что стало с ее братиком. Та сжала губы и покачала головой.

– Он умер. Был слишком мал. Твой отец назвал его Робертом. А через год появился еще один мальчик. Еще крохотнее. Его назвали Стивеном.

– А потом появилась я? – спросила девчушка.

– Да, потом появилась ты, – подтвердила мама. – Я сказала мужу, что на этот раз ребенок выживет и я сама выберу для него имя. И дала тебе самое красивое имя на свете.

Девочка улыбнулась. Имя и вправду было красивое.

Глава седьмая

Август 2000 года

Джози стыдилась сцены, произошедшей между отцом и братом, поэтому, когда они вернулись домой, предложила Бекки сходить поискать пропавшего пса.

Подруги медленно шли по пыльной дорожке. Ферма располагалась в низине, на дне лощины, и, добравшись до верхней части дороги, девочки могли разглядеть округу на много миль во все стороны.

Поля люцерны, соевых бобов и кукурузы желто-зелеными лоскутами складывались в сплошное цветное покрывало, окутывающее землю. Узкие гравийные дорожки напоминали серые швы, а ручей Бёрден-Крик разрывал своим извилистым руслом эту цветастую ткань.

Они по очереди звали Роско. Голоса звучали резко, на секунду заставляя умолкнуть стрекотание сверчков и беспрерывный гул кузнечиков, прятавшихся в зарослях молочая и кустистой кассии.

Джози начала нервничать. Роско никогда не убегал так надолго. Ей представлялось, как пес лежит на обочине, сбитый грузовиком или трактором какого-то беспечного фермера.

– Интересно, где сейчас Итан? – озабоченно проговорила Бекки, поглядывая на дорогу то в одну, то в другую сторону.

Джози тоже хотела бы это знать: ему давно пора быть дома.

– Кого это волнует, – отмахнулась она, все еще обиженная на брата из-за чуть не испорченного вечера. Бекки пожала плечами.

Девочки не спеша шли вдоль свинарников Каттеров, вдоль старого дома Расмуссена до самой фермы Хенли. Солнце следовало за ними, постепенно клонясь к закату, до которого оставалось еще несколько часов.

Впрочем, называть владения Хенли фермой было преувеличением. Семья давно распродала пахотные земли, и остался лишь потрепанный ветрами двухэтажный дом, ютившийся на крохотном дворе рядом с десятком проржавевших тракторов. Накренившийся амбар и несколько мелких хозяйственных построек ломились от старых сломанных газонокосилок и прочей сельхозтехники.

Девочки подошли к женщине, пресекавшей заросший сорняками двор. В одной руке она держала неприкуренную сигарету, а в другой – ведро.

Шестидесятиоднолетняя Джун Хенли, сухая и жилистая, в домашнем халате и шлепанцах и в розовой шляпе-колпаке с отворотами, прикрывающей лысоватую голову, вызвала любопытство девочек. Большинство соседей знали друг друга, но Джози раньше не встречалась с Джун и ее взрослым сыном Джексоном, жившим с матерью. Джози смущенно представила свою подругу и объяснила, что они ищут потерявшегося пса.

Джун заметила, что бродячие собаки все время забегают к ним во двор. И девочки могут прогуляться по ее участку и поглядеть, нет ли его там.

– Мой сын занят ремонтом, так что не подходите близко к хозяйственным постройкам.

Девочки поблагодарили хозяйку и пошли исследовать участок размером с гектар, заваленный разным мусором. Так казалось на первый взгляд, однако мусор был на редкость хорошо упорядочен. Он лежал длинными рядами, которые перемежались проходами, заросшими сорняками. Один ряд целиком состоял из старого сельхозоборудования: тракторов, яслей для сена, сеялок для зерна и распределителей навоза. В другом ряду стояли старые пикапы, в третьем были свалены старые шины.

– Только посмотри на этот хлам, – изумилась Бекки. – Что они со всем этим делают?

– Наверное, продают, – пожала плечами Джози. – Дедушка обожает такие вот штуки.

Они продолжали звать Роско, но отыскали только облезлую кошку и спящего опоссума. Потревоженный зверь обнажил острые зубы, и девочки взвизгнули, испуганно вцепившись друг в друга.

Нервно посмеиваясь, они проследили, как опоссум скользнул в заросли, волоча за собой по пыльной тропинке длинный хвост.

Ненадолго подруги разошлись в разные стороны: Бекки свернула к нагромождениям старой техники, а Джози пошла исследовать скопление шин.

Через пару минут они встретились в конце рядов. Джози оглянулась и увидела высокого худого мужчину, который пристально смотрел на них. В животе у нее зашевелилась тревога.

– Кто это? – спросила Джози.

Бекки пожала плечами.

– Наверное, сын той женщины. Просто хочет посмотреть, что мы тут делаем.

– Выглядит он жутковато, – заметила Джози.

– А еще от него воняет. – Бекки сморщила нос, и девочки рассмеялись.

Наконец подруги вернулись к дому и помахали на прощание Джун Хенли, сидевшей на ступеньках крыльца. Джози оглянулась и увидела, что мужчина все еще пялится на них. Она прибавила шаг.

Когда девочки вышли со двора Хенли, Джози заметила в руке у Бекки клочок плотной материи с подкладкой.

– Что это? – удивилась она.

– Ничего, – ответила Бекки и бросила клочок на землю. Девочки прошли две мили обратно к дому Дойлов, по пути сделав остановку у ручья Бёрден-Крик. Они осторожно спустились по крутому берегу к воде. Дождей давно не было, и ручей сильно обмелел и вонял дохлой рыбой.

Вонь стояла знатная, но такова уж особенность деревенской жизни: сладкий аромат сена смешивается здесь с запахом коровьего навоза, а благоухание хрустящего свежевыстиранного белья – с резким, кислым смрадом свинарников.

Джози и Бекки прогулялись по берегу ручья, выкликая Роско и пытаясь поймать мелких пятнистых лягушек, с громким кваканьем скакавших по мелководью. Бекки захихикала, когда одно из этих скользких существ затрепыхалось в ее ладони.

Время близилось к восьми, и, хотя солнце уже опускалось за деревья, жара еще держалась градусов под тридцать и воздух был влажно-тяжелым. Москиты кружили возле головы и донимали девочек, пока те не выбрались назад на мост, вытирая грязные руки о шорты.

Вскарабкавшись на берег, подруги заметили грузовик, припаркованный на обочине. Джози показалось, что он белый, хотя в отблесках заходящего солнца белым мог показаться любой светлый цвет.

– Кто это? – прошептала Бекки.

– Не знаю, но, кажется, я видела этот же грузовик сегодня днем. – Джози посмотрела на дорогу в обоих направлениях: везде пусто. Сквозь заляпанные грязью оконные стекла она разглядела силуэт человека в темном пиджаке и низко надвинутой кепке, скрывающей лоб и глаза. Не слишком ли жарко сегодня, чтобы так кутаться?

Впервые по спине у нее поползли мурашки страха.

– Пойдем, –