Сперва Уайли решила, что дело в гололедице, но теперь, похоже, ситуация принимала другой оборот.

Куда же исчез водитель? Мог ли отец оставить ребенка одного в разбитой машине, пусть даже пытаясь позвать на помощь? Или мальчик сам отправился искать подмогу?

Уайли посмотрела в сторону дома и разглядела сквозь темноту мягкое свечение. Для ребенка, не знающего, куда подевался водитель, свет мог показаться путеводной звездой.

Она проделала в обратном направлении тот же путь в поисках следов водителя, оставаясь на этот раз в канаве и осматривая раскуроченную грузовиком землю. Склоны защищали Уайли от вновь разбушевавшегося ветра, но лицо все равно покалывало от холода. Она наступила на другие обломки, наполовину заваленные снегом. Там обнаружились пустой пакет из-под семечек, еще несколько пивных банок, разбитое стекло и упаковки от фастфуда, примерзшие к заледеневшим кустам полыни. Уайли продолжала идти вперед.

И тут она заметила его – торчащий посреди поля красный лоскуток ткани. Утопая по колено в снегу, Уайли стала пробираться в ту сторону, хотя ноги болели от усталости. Она резко остановилась, разглядев фигуру человека – женщины. Видимо, водитель или еще одна пассажирка, которую выкинуло из машины, когда та накренилась на обочине.

Женщина лежала на животе на краю снежного поля, запутавшись в колючей проволоке изгороди. Ее лоб покоился на согнутом предплечье, вторая рука простерлась вперед, словно молила о спасении. Длинные волосы, припорошенные снегом, разметались змеями и заледенели. Женщина была мертвенно неподвижна.

Уайли поспешила к ней, выдыхая белые кольца пара. Оказавшись метрах в десяти, Уайли разглядела, в какую ловушку попала жертва. Проволока изгороди обвилась вокруг ног, и острые шипы пронзили ткань брюк и впились в кожу, так что обнажилась окровавленная плоть.

– Черт, – выругалась Уайли.

Чтобы добраться до женщины, пришлось спуститься в канаву, пересечь котловину, заполненную снегом, и вскарабкаться по другой стороне. Уайли двигалась осторожно, понимая, что любой неверный шаг приведет к сломанной лодыжке или вывихнутому колену.

К тому моменту, как она перебралась через канаву, женщина ни разу не пошевелилась, и Уайли опасалась худшего. Она опустилась на колени и направила луч фонарика вниз, осветив пострадавшую. Потом легла рядом с ее распростертым телом, осторожно смахнула с лица налипший снег и увидела широкий порез на лбу. Один глаз совершенно заплыл от удара. Бедняжка была в плохом состоянии. Надо как-то вытащить ее оттуда.

Уайли не знала, как перевернуть жертву, не нанеся еще больше травм. Единственное, что она могла сделать, это отгрести снег от головы раненой.

– Вы меня слышите? – спросила Уайли, снимая перчатку и прижимая пальцы к шее женщины в поисках пульса. – Я нашла мальчика. Он в безопасности.

Тишина.

– Пожалуйста! – взмолилась Уайли. – Пожалуйста, не умирайте!

Она постаралась успокоить шум в ушах и унять дрожь в руках и наконец почувствовала едва заметное биение под подушечками пальцев.

– Слава богу, – выдохнула она.

Женщина слабо застонала.

– Я рядом, – прошептала Уайли. – Меня зовут Уайли, я вам помогу. Я нашла мальчика, он жив. В машине был кто-то еще?

Ей показалось, что женщина на секунду засомневалась, но потом отрицательно покачала головой.

Значит, во время аварии они с ребенком были вдвоем? Уайли не до конца поверила женщине, хотя зачем ей лгать? Уайли снова подумала о том, как странно вел себя мальчик, когда очнулся в ее доме. Он напоминал попавшего в ловушку зверька, пытающегося высвободиться. Кто ему эта женщина – мать или кто-то еще?

– Хорошо, я помогу вам отсюда выбраться, – сказала Уайли и снова надела перчатки, затем очень осторожно отодвинула острую как бритва проволоку изгороди и пробралась сквозь нее. Она опустилась на колени и стала изо всех сил стараться выпутать женщину из проволочных силков. Острые шипы порвали ей джинсы и разодрали кожу под ними. Ярко-красные капли крови окрасили свежевыпавший снег. Шипы впивались и в перчатки Уайли, но ей никак не удавалось освободить женщину. Та слабо вскрикнула от боли.

– Простите, простите, – поспешно пробормотала Уайли. – Я пытаюсь распутать проволоку.

Женщина слегка отодвинулась, и шипы еще глубже вонзились ей в кожу.

– Постарайтесь пока не шевелиться, – предупредила Уайли. – Только сильнее запутаетесь.

Пострадавшая продолжала тихо стонать, ее здоровый глаз смотрел на Уайли с болью и каким-то еще неуловимым чувством. Возможно, с вызовом.

Уайли уселась на пятки; снежинки падали ей на веки и таяли на разгоряченном лице.

– Мне придется вернуться домой за кусачками, – вздохнула она.

Женщина схватила ее за запястье, словно умоляя остаться. Уайли без труда высвободилась и успокоила:

– Я сразу вернусь, обещаю. Это единственный способ вызволить вас.

Женщина снова потянулась к ней, на этот раз схватив крепче. Ее страх был понятен: когда Уайли уйдет, она унесет с собой и свет фонарика, и жертва останется здесь одна в кромешной темноте. Холод и ветер пронизывали безжалостно, и снег повалил с новой силой. Он медленно накрывал женщину, хороня ее заживо.

Уайли расстегнула куртку и стянула ее с себя. Холод тут же проник до костей, так что она задохнулась. Мелко дрожа, Уайли обернула курткой пострадавшую, стараясь прикрыть ее полностью. Потом сняла шапку и надела ей на голову, аккуратно натянув на уши. В последний момент она вспомнила, что в куртке ключи от машины, и выудила их оттуда, сунув в задний карман брюк.

Уайли понимала, что рискует, отдаваясь на милость стихии, но дома ее ждали другая куртка и шапка, а вот женщина вряд ли долго протянет без теплой одежды на морозе.

Уайли размотала с шеи желтый шарф и закрепила на изгороди над головой женщины. Он развевался на ветру, как флаг. Когда Уайли вернется, это поможет ей быстрее отыскать женщину.

Кое-что еще совсем ускользнуло от ее внимания. Зачем им понадобилось ехать куда-то в машине в такую бурю? Женщина и мальчик одеты явно не по погоде. Ни теплых курток, ни сапог, ни шапок и перчаток. Может, живут поблизости? Ехали они к себе домой или из дома?

Уайли повернула назад. Надо поторопиться.

Глава девятая

Август 2000 года

Джози лежала в темноте, напрягшись в ожидании следующей вспышки скандала между родителями и братом. Но в доме слышались только обычные для вечернего времени звуки: ворчание труб, плеск льющейся воды, слив в туалете, скрип пружин матраса. Наконец наступила тишина.

– Ты не спишь? – прошептала Бекки.

– Нет, – отозвалась Джози. Она подняла голову и посмотрела на часы, стоявшие на тумбочке. Семь минут первого. – Не могу заснуть, – пожаловалась она. От ссоры родителей с братом ей стало дурно. Хуже, чем обычно. Живот скрутило.

– Пойдем, – прошептала Бекки, вставая.

– Куда ты собралась? – спросила Джози.

– Тс-с, – шикнула в ответ Бекки. Она медленно отворила дверь спальни и выглянула в темную прихожую. Там было тихо. Девочки на цыпочках спустились по лестнице, прикрыв рты, чтобы не засмеяться.

Это была самая трудная часть плана: пробраться по лестнице, не разбудив весь дом и не оповестив его обитателей о своих проказах. Каждый шаг сопровождался своим особенным звуком – скрипом, вздохом, шорохом. Наконец, затаив дыхание, подружки просто сбежали вниз по ступенькам. Внизу они остановились с колотящимся сердцем. Девочки ждали, что вот-вот появится кто-то из взрослых и велит им возвращаться в кровать.

Остаток пути к свободе был проще – через кухню в прихожую и через заднюю дверь на улицу. Дойлы никогда не запирали дверь. Зачем? Соседей они всех знали. До города много миль, да и ценного