хочешь? Дочь убили, жена наложила на себя руки… Так и с ума сойти недолго.

– Его дочь убили?

– Несколько лет назад, она еще в школе училась.

– Точно, вспомнил! А если… нам придется смотреть вверх и…

– Ты о чем?

– А если и ее муж решит спрыгнуть?

– Что за ерунда!

– Просто… посмотри, как плохо он выглядит.

На этом разговор прервался.

После такого Учжин не мог заставить себя зайти к ним в кабинет.

Еще несколько часов назад он, как и говорил охранник, собирался последовать за женой, а уладить все дела предстояло Тхэхёну, – но не подумал, что охранников это тоже коснется. Если б Учжин сделал все, как задумал, им снова прибавилось бы проблем.

Он отвернулся и едва слышно направился к входу в дом. Ему хотелось проверить телефон жены по дороге, но он заставил себя подождать, пока не зайдет в квартиру.

Гостиная площадью менее двадцати квадратных метров казалась заброшенной. Сквозь стены комнаты, откуда исчезла жизнь, слышались звуки телевизора и звонкий смех соседской семьи. Навострив уши, Учжин различил присутствие людей и сверху, и снизу. Скрип двери. Звук воды из крана. Топот детей. Разговоры за столом.

Когда рядом были жена и дочь, Учжин никогда не обращал на это внимания. Но теперь его квартира погрузилась в тишину, и он слышал малейший шорох. За стенами жили люди. И только он чувствовал себя брошенным в другом мире.

Пытаясь заполнить пустоту, Учжин плюхнулся на диван и включил телевизор, но быстро сдался. Звук механического устройства не мог разогнать давящий воздух, наполнивший квартиру.

«Как жена находилась в такой атмосфере целыми днями?» – подумал он.

После смерти дочери Учжин использовал работу как предлог, чтобы уходить из дома утром и возвращаться уже под вечер. Вместо того чтобы разделить скорбь с женой, убегал в мастерскую… Он впервые посмотрел ей в лицо, когда ей диагностировали рак и положили в больницу. Но и она стала другим человеком. Ее руки, не касавшиеся мужа, всегда оставались холодными, а взгляд – пустым.

Это произошло после первого суда. Увидев лица молодых людей, убивших их дочь, его жена больше не появлялась на заседаниях. И Учжин понимал ее нежелание туда ходить.

Он твердил себе, что будет внимательно следить, чтобы их наказали по всей строгости закона, – но, увидев мальчишек, ровесников его дочки, сидевших с опущенными головами, впал в оцепенение. Эти подростки не осознавали, какое ужасное преступление совершили. Ему казалось бесполезным портить им жизнь. Как бы сильно Учжин ни жаловался, ни бил кулаком о стену и ни стонал, он не мог снять камень со своей души.

Два человека пытались вернуться к обычной жизни с грузом на сердце. Учжину казалось, что он сойдет с ума. Жизнь шла своим чередом. Он вновь открыл мастерскую и постепенно вернулся к повседневной рутине. Но каждый раз, когда вспоминал последний образ дочери и слова убийц о том, что они с ней сделали, его грудь заполоняла леденящая боль, которая периодически возвращалась снова и снова.

Он не знал, чем в это время занималась его жена, и даже не смотрел на нее, пытаясь скрыть скорбь в глубине себя. Ему было сложно возвращаться домой по вечерам и видеть ее лицо. Он боялся встретиться с ней взглядом и увидеть в нем вину и сожаление.

«Если б мы купили Сучжон телескоп, ей не пришлось бы подрабатывать».

«Если б она не возвращалась домой одна так поздно, то не встретилась бы с теми хулиганами».

«Почему ты не встретил ее?»

«Как мы могли поужинать и лечь спать, не дождавшись, пока наша дочь вернется домой?»

Ужины с женой превращались в сущее наказание. Учжину казалось, что вместо еды он глотает песок. После смерти Сучжон в доме воцарилось молчание.

Когда он узнал, что у жены рак, ему хотелось выколоть себе глаза. Пока любимая лежала на операции, Учжин мучительно размышлял о том, что игнорировал ее, единственного родного человека. Что же он делал, пока жена мучилась от боли в пустой квартире?

Учжин открыл одну из папок в ее телефоне. С экрана улыбалась Сучжон. Эмоции нахлынули на него с новой силой. «Доченька моя…» – плакал мужчина.

О чем думала его жена, когда каждый день брала телефон и рассматривала фотографии дочки? Вспоминала ли, как и он сам, ее образ в тот злополучный день?

«Хэин была сильнее меня», – подумал Учжин.

Пока он пытался справиться с болью через отрицание, жена встречалась с ней лицом к лицу. Одна-единственная фотография разбила ему сердце, а супруга каждый день разглядывала ее, когда брала в руки телефон, и каждое утро неизменно приносила дочери в комнату молоко.

И, если подумать, когда его жене диагностировали рак, она вела себя точно так же…

Тогда, разговаривая с врачом, Учжин чувствовал себя подавленным. Все случилось слишком неожиданно. Однако его жена очень спокойно приняла болезнь. Казалось, она, наоборот, испытала облегчение, узнав, почему у нее такие симптомы – проблемы с пищеварением, тошнота, боли в спине… Учжин даже не замечал, что она плохо ела и потеряла в весе. Лишь в больнице, взяв ее за руку, почувствовал только кожу и кости…

Учжин снова разблокировал телефон. Улыбка дочери выглядела так же, какой он ее помнил. Ребенок, который никогда не причинит никому вреда и который навсегда останется таким…

Учжин проверил историю звонков.

Муж. Последний человек, которому она звонила несколько дней назад. Рядом высветился номер охранника, связавшегося с ним сегодня, а ниже – номер, не записанный в контакты, но Учжин был уверен, что уже где-то его видел. Вбив цифры себе в телефон, он нашел совпадение. Номер, показавшийся ему знакомым, принадлежал больнице, в которой оперировали его жену. Целый год после операции она каждый месяц приезжала туда на приемы; позже частоту обследований сократили до двух раз в год.

Учжин хотел знать, что произошло. За час до его последнего разговора с женой ей звонили из больницы. Если подумать, в тот день она была одета так, будто куда-то ездила. Только тогда он вспомнил.

Тем утром, убирая со стола, Хэин завела речь о визите к врачу. Но Учжин разговаривал с клиентом по телефону и слушал ее вполуха, а потом и вовсе забыл. Должно быть, она поехала в больницу сразу, как он ушел на работу.

Теперь Учжин понял, почему в тот день так не хотел отвечать на звонок. Его мозг, словно верный секретарь, фиксировал каждое слово из тех, что он так старался игнорировать. В них отражались страх и отчаяние. Когда зазвонил телефон, у него