Грета обладала исключительной проницательной особенностью ловить детей на лжи. Харальду пришлось рассказать обо всем, что знал, кроме чердака. В этой ситуации он мог разделить всю тяжесть наказания. Потому что тоже слышал их разговор. За это пришлось выдать все тайники Эрика. Все места, где тот мог спрятаться. Даже лестницу и те дощечки. Чтобы хоть немного успокоить Грету, Харальд лично вызвался приколотить доски, чтобы больше никто не мог спрятаться под лестницей.

9

Близилась ночь, и для него она была спасением. К тому времени как солнце скрывалось за холмами, город окутывал призрачный полумрак. В такой час тени оживали и служили ему. Город засыпал, и дневной шум заканчивался. Эта жуткая канонада звуков мешала ему. Но ночью все было иначе.

Капля воды, свист ветра в узких щелях, хруст сухой ветки – любой, даже малозначительный звук раскрывался в полную силу. Ничто не отвлекало. Он был волен путешествовать по Гримсвику, нести в себе магию и оседать там, где его ждут.

Особенно тот, что рожден магическим инструментом.

Ничто не остановит его и не заглушит. Он способен проникнуть за самые высокие стены, протиснуться в самые узкие щели, опуститься под землю и вознестись к небесам. Мелодия настигнет тебя везде.

Главное, чтобы ты был готов.

В момент, когда сон украдкой пригласит в свое царство, а сознание возьмет небольшую передышку, любой ее услышит. Особенно дети с их чутким слухом.

Дети – легкая добыча. Их разумы юны, и их так легко обмануть, подарив им сон, что они желают видеть. Мелодия угадывает, на каких струнах души играть, чтобы добраться до потаенных секретов.

Не каждый человек знает о себе столько, сколько готова раскрыть эта музыка! Она не проклятие, а дар, ибо вечность, которую она обещает, полна сбывшихся надежд. Место, рожденное твоими желаниями. В нем ты и царь, и бог. Только следуй на ее зов!

В черных призрачных руках парил искусно сильно постаревший инструмент. Тонкие пальцы с нетерпением водили по шероховатой поверхности и слегка касались отверстий.

Ему хотелось сыграть на нем, но час не пришел. Сначала нужно определить того, кому повезет этой ночью.

Из-за черных стволов деревьев дети следили за ним с безмолвным выражением на лицах. Они стояли по парам и тянули к нему белоснежные ладони. Прежде чем двинуться дальше, он пригрозил им пальцем, и те, шагнув назад, растворились во мраке. Им пока нельзя.

Их пока только шесть.

Слишком мало. Нужно еще.

Только тогда их обмен завершится полностью.

У детей останется свой мир, а этот, как и в прошлый раз, он возьмет себе. Ночь накрыла город черным куполом, а значит, час, отданный духам в услужение, настал. Двигаясь бесшумно, он держался тени. Руки дрожали от предвкушения, ветер так и рвался в горлышко флейты, чтобы превратиться в музыку. Но пока он не чувствовал подходящего момента, не видел нужного ребенка.

К тому же его беспокоил тот неизвестный человек со шрамом на груди, что без конца вторгался в его мир грез. Каким образом он слышал мелодию и следовал за ней?

Не важно. Он все равно никак не помешает. Дети его остановят.

Едва заметный силуэт парил между деревьями и смотрел на Гримсвик.

Кто же на этот раз: мальчик или девочка?

Он занес над собой руку с флейтой, позволяя ветру поиграть с ней. Мелодия заставляла его трепетать, но сейчас она звучала иначе. Неужто инструмент сломан? Годы источили его стенки, и теперь, после нескольких попыток, он пришел в негодность.

Следовало проверить, так ли это.

10

Иногда нужно всего десять секунд храбрости, чтобы решиться на поступок, способный изменить твою жизнь.

«Пусть ты пожалеешь потом, пусть испугаешься после. Но именно такой шаг отделяет обычного человека от героя».

Эти слова, сказанные когда-то отцом Матиасом на воскресной службе, без остановки крутились в голове Эрика. Следуя законам мироздания, ночь наступила ровно в тот час, что и днем раньше. Последние минуты, когда дети укладывались спать, тянулись особенно долго.

Но вот погасили свет основных ламп, оставив лишь пару восковых свечей. Воспитанники, болтая о похищенных детях и их судьбе, один за другим погрузились в сон. И тихую речь сменили звуки ночи: храп, сопение, стон и скрежет зубов. Привычный набор для слуха Эрика. Чтобы не терять времени, он лег в кровать в одежде. Пришлось только разуться, чтобы не тащить грязь в постель.

Наконец Эрик мог тихо встать. Он зашнуровал ботинки, выпрямился и посмотрел на спящих мальчишек. Мир как будто поделился надвое. Воспитанники оставались в иной реальности, где прошли все эти годы. Их роль – наблюдатели. Никто так и не решился на смелый поступок и не попытался разгадать тайну. В отличие от него.

Одно решение, и окружение переменилось. Как будто открылась невидимая дверь, за которой жизнь текла по другим законам, все меняющим.

На это и надеялся Эрик, когда крался по темному коридору. Он не взял с собой ни свечи, ни лампы – не хотел привлекать внимание.

Ему почудилось, что кто-то вышел следом, но так и не решился его нагнать. Но чего только не привидится ночью!

Медленно, каждым шагом переступая через детские страхи, Эрик двигался в основной зал. Дальше, на второй этаж, его вела каменная лестница. Там располагались спальни воспитательниц и, о ужас, настоятельницы Греты. Мальчик с замершим сердцем проскользнул мимо их дверей.

Минуя небольшую библиотеку с пыльными полками и книгами, где крысы давно погрызли страницы, он вышел в нужный коридор с лестницей, ведущей на чердак. Если бы он прошел дальше, то, повернув направо, добрался бы до покоев святого отца. Там бывал он всего раз, и то, когда отец Матиас лично отчитывал его за разбитые витражи, которые, надо добавить, Эрик даже не трогал. Но взял вину на себя, лишь бы старшие дети зауважали.

Теперь же, на пути в другой мир, полный опасных тайн, эти события вызывали насмешку. Каким же глупцом жил Эрик на протяжении тринадцати лет!

Каждая ступень своим скрипом норовила выдать его планы. Дерево стонало, стоило надавить на него стопой. Приходилось идти по самому краю, прижимаясь к стене. Так и скрипело меньше, и был шанс, что примут за обычную тень.

Что, если дверь закрыта на замок?

Мысль появилась, когда до конца пути осталась пара ступенек. От неожиданности Эрик остановился. А вдруг и правда? С чего он решил, что секреты люди хранят за незапертой дверью?

– Вот идиот! – выругался Эрик на самого себя.

Дверь точно заперта. Даже и пытаться не стоит. Зачем ему вообще все это? Неужели он и правда решил, что особенный только