аккуратно уложенные темные волосы до плеч. Секретарша вопросительно взглянула на меня, желая узнать, не нужно ли ей остаться, чтобы стенографировать.

– Не могли бы мы поговорить наедине? – нервно спросила девушка. – Я по личному делу.

Подумав секунду, я кивнул Мэриголд, чтобы она вышла.

– Меня зовут Мириам Липницки, – запинаясь начала девушка. – Сценический псевдоним Лола Мур.

Имя Мириам показалось мне знакомым.

– Подождите. Вы – подруга Луэллы Смит?

Она кивнула.

– Именно поэтому я и пришла к вам. Луэлла звонила мне и рассказала, что сообщила вам адрес городской конторы «Собранного пути». Я так поняла… что какая-то ваша знакомая хочет вступить в общину? Или вы работаете на клиента?

– Нет, это частное дело. Речь действительно идет о моей хорошей знакомой. И она уже не хочет, она уже там, – ответил я, думая о Лекси.

Мириам снова кивнула, словно соглашаясь с собственными мыслями.

– Я поэтому и пришла. Но, видимо, опоздала…

– Вы хотите что-то рассказать об общине и Храме? – спросил я как можно мягче.

– Не знаю, – руки девушки теребили ремешок голубой сумочки. – Когда я только вернулась оттуда, мне было так хорошо. Я даже подумывала бросить все и вернуться уже навсегда. Но сейчас, чем больше я думаю, тем мне чаще кажется… что в общине было что-то не так. Лучше я расскажу сначала. Я… манекенщица. Приехала сюда из Висконсина и мне повезло сразу устроиться в модный дом. Еще я неплохо пою, в детстве пела в церковном хоре, поэтому иногда я ходила на прослушивания в мюзиклы…

Так, запинаясь, она и выдавила из себя всю историю, которая не показалась мне слишком оригинальной. Поначалу у Лолы Мур, как она себя назвала, чтобы выделиться, а на самом деле – слиться с безликой толпой голливудских старлеток, все шло неплохо. Модные показы, роли в массовке, богатые поклонники и гламурные вечеринки. Незаметно в эту сказку проникли алкоголь и наркотики, которые стали все больше управлять жизнью Лолы. И все покатилось под откос. Те, кто вначале угощал щедро и бесплатно, стали требовать денег. Заработка манекенщицы не хватало на растущую потребность в «снежке» и таблетках. Девушка стала соглашаться на участие в закрытых вечеринках с «особым обслуживанием». К счастью, в большинстве случаев наутро она ничего не помнила, но все равно чувствовала себя все хуже и хуже. К тому же частое употребление наркотиков стало сказываться на ее внешности – в доме моды ее предупредили, что она может лишиться работы, потому что уже никакой грим не мог замаскировать черные круги под глазами, желтеющие зубы и выпадающие волосы.

Лола пробовала завязать, обращалась к гипнотизерам, но всегда появлялся очередной услужливый кавалер, готовый поделиться дозой, и все начиналось заново. Она даже подумывала о том, чтобы вернуться домой в Висконсин, но с родителями у нее давно не было взаимопонимания. И тогда случайно в какой-то компании она услышала о «Собранном пути». Что это просто сельская община, где все живут простой и размеренной жизнью, трудятся и медитируют, а еще там есть некий исцеляющий Храм.

Поначалу Лола отправилась в общину просто, чтобы сбежать от своей жизни. Ей было очень плохо первые дни без кокаина и барбитуратов, но другие члены «Собранного пути» были к ней очень внимательны, читали с ней мантры и поили специальными отварами. Особенно благотворное влияние оказывали медитации с Учителем. Он редко покидал свою келью, расположенную прямо в Храме, чтобы принимать участие в повседневных делах общины – этим занимались его помощники. Но регулярно проводил сеансы «возрождения духа» на живописной поляне. Учитель произносил удивительные слова на неведомом языке, делал пассы, которые вводили всех в состояние транса и эйфории. Один раз Лоле, которая жила в общине под своим настоящим именем Мириам, действительно показалось, что она покинула тело и парит над поляной, глядя на мир с высоты.

Я спросил ее, почему же она все-таки решила уехать из «Собранного пути».

– Понимаете, – смутилась девушка. – Мне не слишком нравилось работать на ферме. Мы в основном питались там тем, что выращивали сами: овощами, фруктами, собственным хлебом. У нас даже был жернов для перемалывания муки. Почти ничего не заказывали извне. Многим это нравилось, я видела, что в общину приходили люди, уставшие от городской жизни или… травмированные, им нравился простой труд и возможность пожинать его плоды. Но мне… этого с детства на всю жизнь хватило. Я выросла на ферме. Родители считали, что, когда мы с братьями не учимся, то должны работать. Я и сбежала из дома сразу после школы, чтобы не становиться женой фермера.

Надо сказать, я с большим трудом представил себе Лору Латимер, пекущую хлеб или собирающую апельсины. О чем я и спросил Мириам.

– Я встречала ее в «Собранном пути», – кивнула девушка. – Я как раз собиралась уходить, а она только появилась. Естественно, я ее узнала. Нет, она ни дня не проработала. Может, иногда помогала накрывать на стол. В основном она гуляла, читала и медитировала. И еще много времени проводила в Храме по особому приглашению Учителя.

– Зачем?

– Понятия не имею. Но, когда я стала размышлять… уже потом, мне показалось, что там не ко всем было равное отношение. Вроде как никого ничего делать не заставляли. И жить там было довольно комфортно. Никаких хибар или бараков, уютные маленькие домики, туалетные комнаты, душевые кабины. Учитель говорил, что, хотя это и Храм, никто не запрещает, чтобы его последователи жили красиво и с удобствами. Но обычным членам намекали, что каждый должен вносить свой вклад. Вдруг приходили помощники Учителя и тут же находили тебе какое-то дело. Но были люди вроде как… избранные. Лора Латимер, например. И еще несколько голливудских воротил, я их узнала. Они часто уединялись вместе с Учителем и братом Иеремией, то есть Джереми Лэнгхорном, у них были свои особые сеансы.

– А какова роль Джереми в общине?

– Он правая рука Учителя. Его самый первый ученик, а также посредник во всех земных делах. Не знаю почему, мне показалось, что брат Иеремия в прошлом как-то был связан с Голливудом, но потом разочаровался и нашел Учителя. Тот изменил его жизнь.

– Он сам вам это рассказывал?

– Нет. Брат Иеремия не слишком сближался с простыми членами общины. Может, кто-то из других помощников упомянул. А еще я заметила, что он очень легко находил общий язык с теми, кто связан с индустрией. Знал специфический слэнг, понимаете.

Я кивнул. Некоторая театральность речей Джереми вполне могла быть объяснена его голливудским прошлым.

– Значит, вам не понравилось, что кого-то в общине заставляют работать, а кто-то находится на привилегированном