наблюдая за ней. Утолив первый голод, Дэна вдруг почувствовала неловкость.

— А ты сам-то ел? — спросила она.

— Налопался до отвалу.

Она провела рукой по своим спутанным волосам.

— Представляю, какой у меня взъерошенный вид.

Ее живые темные глаза подернулись дымкой усталости. Губы, бледные, ненакрашенные, припухли. На шее красовалась длинная царапина, а на левом плече — три небольших овальных кровоподтека — следы моей страсти.

— Что ты, Дэна, прекрасно выглядишь!

Лицо ее залила краска. Она упорно не смотрела на меня.

— Ну еще бы! Э-э-э… А который час?

— Двадцать минут первого.

Она сказала, что, пожалуй, доест ватрушку попозже. Потом попросила меня отвернуться, если я буду так любезен, встала и потащила наш чемоданчик в ванную комнату. Слышно было, как она включила душ. Вскоре после того, как шум воды прекратился, Дэна робко вышла из ванной — волосы причесаны, губы подкрашены, одета в коротенькую, до бедер, голубую прозрачную ночную рубашку, отороченную каймой и на завязочках у горла. Вместо того, чтобы дать мне возможность насладиться созерцанием ее одеяния, она поспешно, сгорбившись, шмыгнула в постель. Закуталась в простыню и, покраснев от гнева, заявила:

— Честно говоря, я получила не совсем то, на что рассчитывала.

Я от души рассмеялся. Она, нахмурившись, бросила на меня быстрый взгляд из-за земляничной ватрушки и вдруг робко улыбнулась.

— Я не привыкла к таким ситуациям, Трэв. Извини.

— Не стоит извиняться. Больше ведь никто не извиняется.

Она проглотила кусок ватрушки. Вид у нее был страдальческий.

— Я так… Не знаю, что ты можешь поду… Я никогда… А, к черту, хватит!

— Брось переживать, Дэна. Просто наши отношения перешли в новое качество. Теперь мы стали друг для друга чем-то, чем не были раньше. И мы пошли на риск. Ты знаешь это. Кто-то, может быть Хемингуэй, вывел критерий, определяющий моральность и аморальность любого поступка. Моральный поступок — это когда потом чувствуешь себя хорошо. А если принять во внимание то, откуда я к тебе вернулся, так мы с тобой вообще ангелочки невинные.

Она встревоженно посмотрела на меня:

— Что случилось, милый?

Уже и с ватрушкой, и с чаем было давно покончено, а я все излагал факты и высказывал свои соображения. Она, кажется, испытывала сомнения:

— Похоже, тут чересчур много догадок и предположений.

Я изложил все еще раз, только уже в конспективной форме.

— Что мы знаем о Макгрудере? Богатый, скаредный, агрессивный и жестокий тип. А поскольку постоянного занятия он не имеет, то и свободен в своих передвижениях. Жуликоватый, сильный и бессердечный мужик. Итак, он нанял Айвза. Когда Айвз узнал Лайзу, перед ним забрезжила перспектива обогатиться, так что он нащелкал столько снимочков, сколько мог — сотни, наверное, зная, что потом сможет увеличить их и представить в лучшем виде все комбинации, запечатленные им за те четыре дня. Допустим, что, когда Макгрудер узнал, где состоится веселье, он просто позвонил и предупредил фотографа. В отношении Айвза достоверно известно одно — он был жаден. Он выполнил работу для Макгрудера и получил свои деньги. За счет Лайзы Дин он тоже очень неплохо поживился. Попытался подоить и старого Эббота, но тут сорвалось — за Нэнси заступиться было некому.

Дальше нам придется опираться на догадки. Макгрудеру чертовски хотелось жениться на молоденькой дочке Этланда. Папочка-профессор был против, но Макгрудеру удалось расположить его к себе. Пожалуй, если принять во внимание традиционное для шведов дочернее уважение к родительскому авторитету, по-другому никак не выходило: или профессора надо было склонить на свою сторону, или же никакой свадьбы не было бы вовсе. Думаю, Айвз совершил ошибку, попытавшись шантажировать своего недавнего клиента, который знал, где его найти. По времени все подходит. Айвз угрожал показать профессору Этланду снимочки на террасе, запечатлевшие Макгрудера. Ознакомься профессор с подобной мерзостью — и Макгрудер мог смело распрощаться навсегда с мечтой о женитьбе на его дочке. Профессор ни за что не выдал бы свою дорогую доченьку за столь безнравственного типа. Айвз не считал Макгрудера опасным — возможно, он просто недооценил его скупость. Макгрудер выследил его, дождался удобного случая и проломил ему башку. А через пару недель женился на своей Улке.

Рассуждаем дальше. Предположим, что Пэтти Макгрудер узнала имя фотографа от Вэнса. Должно быть, ему доставило особое удовольствие рассказать ей, как он умело все обстряпал и ловко лишил ее денежек Макгрудеров. Пожалуй, ему захотелось утереть ей нос. Он ее ненавидел. Такой мужественный тип, и вдруг узнает, что его жена-англичанка просто-напросто разыгрывала восторги с ним в постели, а на самом деле предпочитает девочек. Какой страшный удар для его самолюбия! Пэтти получила письмо — возможно, от каких-то доброхотов-сплетников. Насчет молоденькой невесты Вэнса и сложностей с профессором. Это навело ее на размышления. Она слышала о гибели Айвза и знала, что собой представляет Вэнс. Знала чертовски хорошо, знала, как работают его мозги и о его способности к насилию. Каким-то образом, связавшись с кем-то по телефону, она уверилась, что Айвза прикончил Вэнс. И отправила бывшему мужу письмо — видимо, с каким-нибудь прозрачным намеком. Мол, давай-ка выкладывай денежки, которых ты меня лишил, дружок, а не то тобой заинтересуется полиция Санта-Роситы. Что-нибудь в этом роде. Рисковать Вэнс не мог. Думаю, он написал ей в ответ, что собирается в Феникс и готов обсудить там с ней ее финансовые проблемы. Она решила, что напала на золотую жилу. Но открыто появиться в Лас-Вегасе Макгрудер не мог: ведь когда убивают женщин, полиция имеет обыкновение проверять алиби их бывших мужей. Пожалуй, он обеспечил себе надежное алиби в Фениксе, приехал сюда прошлой ночью и убил Пэгги, размозжив ей голову. Должно быть, он понимал, что иного выбора у него нет. Она ненавидела его столь же сильно, как он — ее. И рассчитывать на ее снисхождение ему не приходилось — она бы тянула из него деньги всю жизнь.

Дэна погрузилась в размышления.

— На мой взгляд, смысл в этом есть. Но послушай, Трэв, разве это наши проблемы? Разве Сэмюэль Боген — наша проблема?

— В настоящее время, моя милая Дэна, какой-нибудь очень сообразительный коп вполне может отыскать какую-нибудь маленькую промашечку Макгрудера. Обстоятельствами гибели Патриции наверняка займутся вплотную. Итак, допустим, они его сцапают за убийство. Думаешь, он будет благородно молчать? Да он сразу выложит все факты — может, чуть-чуть подтасует их там и сям, чтобы выгородить себя или по крайней мере представить убедительное оправдание убийства. А как только к этому делу привлекут Кэсса, Карла и Марту Уипплер и примутся их расспрашивать по одному, как ты думаешь, долго