его, но он мне не поверил. Кричал, что обратится в полицию, прямо как вы тут. Да в какую полицию? Он сбежал, не заплатив, я так прямо ему и сказала. Но мне скандалы не нужны, мистер, у меня тут приличное заведение, слышите. Так что я призналась ему, что чемодан забрал Джерри Данбар, наш местный старьевщик. Сказала, что Эйб может выкупить какие-то вещи, если у него водятся деньжата. Мне-то он ничего не заплатил за те месяцы, что я стерегла его комнату.

– Где мне найти этого Джерри Данбара?

– Да у него лавка тут в двух кварталах. Эй, мистер, не смейте ему ничего на меня наговаривать! Эдна Браунсвик всегда продавала только то, на что имела законное право. Я ничего в жизни не украла, Джерри всегда забирал только то барахло, что гнило в кладовке, потому что там развернуться негде, понимаете, мистер.

Магазинчик Джерри Данбара, гордо называемый ломбардом, представлял собой хлипкую постройку во дворе трехэтажного здания, доверху забитую всяким барахлом. Как я понял, владелец не брезговал никакими предметами, прилипшими к его рукам: грубые деревянные полки были завалены разношерстым товаром от старых умывальников до сломанных игрушек.

– Эдна Браунсвик из пансиона на Лорел-стрит сказала, что продала вам чемодан своего постояльца, Абрахама Рэйми. Парня с огромным шрамом на щеке.

– И что?

В отличие от Эдны, Данбар излучал полное безразличие и невозмутимость. Это был старый негр с лицом, напоминающим печеную сливу, одетый в теплый джемпер и пальто, несмотря на жару.

– Там были личные вещи Рэйми.

– Возможно. Эдна продает мне иногда какое-то имущество. Честная сделка.

– Куда вы дели чемодан и вещи?

– Я не веду учет, молодой человек. Люди приходят ко мне, выбирают то, что им нравится, и уходят. Честная сделка.

– Однако я знаю, что владелец чемодана, мистер Рэйми, три месяца назад возвращался за своими вещами. Он сказал вам, что Эдна не имела права их продавать?

Данбар пожал худыми плечами и стал набивать трубку.

– Может, и приходил. Ко мне много людей приходят, мистер. Если бы он хотел выкупить обратно свой чемодан, то я бы не возражал. Я работаю честно.

Да, судя по всему, этот квартал был полон честных предпринимателей. Однако, в отличие от Эдны, у Джерри Данбара существовала четкая система ценностей, которую я просчитал сразу. Поэтому я извлек из кармана двадцать долларов. Насколько я помнил, Эдна (если она не врала) утверждала, что старьевщик отдал за имущество Рэйми всего три бакса.

– Если еще что-то осталось от того чемодана, я это куплю. А также информацию.

– Накиньте еще десятку, – невозмутимо ответил Данбар. – С вас не убудет, по глазам вижу. А мне надо делать бизнес.

– А если я вместо этого натравлю на вас полицию?

Данбар только насмешливо уставился на меня. Действительно, на каком основании? Я даже не понимаю, зачем мне самому старые вещи Рэйми, кроме того, что он сам почему-то хотел получить их обратно.

– Хорошо. Дам тридцать долларов после того, как вы покажете мне чемодан с его содержимым и расскажете, что от вас хотел Абрахам Рэйми.

– Так не пойдет. Давайте тридцать сейчас, потом поговорим. Не волнуйтесь, я не обманываю. Вы мне деньги, я вам вещи. Честная сделка.

Я подумал, что поторопился с покупкой нового костюма. Теперь я выглядел как парень, у которого водились деньги, а такие как Джерри Данбар справедливо считали, что имеют полное право получить часть из них. Торговаться было бессмысленно, поэтому я добавил еще одну десятку и положил деньги на захламленную столешницу. Данбар быстро ощупал купюры и убрал их в недра пальто. Потом ухмыльнулся.

– Вот если бы этот Рэйми действовал так же, глядишь, я бы и отдал ему барахло. Но он сразу начал качать права, мол, Эдна его ограбила. У Эдны в голове, конечно, солома, и хавальник она ни на минуту не закрывает, но она из самых надежных моих поставщиков. Понимаете, мистер?

– Так вы мне покажете вещи Рэйми или так и будете языком трепать?

– Чемодан у меня, конечно, уже ушел, – продолжал болтать Данбар, копаясь в коробках на полках. – И костюмы тоже. Они хоть и потрепанные, но у меня сестра держит прачечную, она все может почистить и залатать так, что будет почти как новое. Некоторые постояльцы Эдны у меня закупаются, старуха даже не подозревает, что парни тащат в ее богадельню вещички, которые она мне же и продает. Кое-что пришлось выбросить, я же не барахольщик все-таки, а бизнесмен.

– Так что вы мне хотите показать?

– Вот. Все, что осталось от добра вашего Рэйми.

Данбар выложил на стол старую сигарную коробку, которую я открыл и принялся изучать ее содержимое.

– Там были неплохие вещички. Медальон, например, я продал. Но фотографию из него, естественно, вынул. Вот она.

Я увидел обрезанный коричневый снимок чопорной негритянской пары. На голове у женщины была шляпа, украшенная живыми цветами. Наверное, родители Рэйми, решил я, те самые, которые отказались принять его белую жену.

– Вот тут есть совсем непонятные вещи. Решил пока не выбрасывать, вдруг кому-то понадобятся.

– Это канифоль и струны для скрипки, – пояснил я. – А самой скрипки не было?

– Такого добра не припомню.

Я подцепил из коробки цепочку, на которой болтался армейский жетон с именем и личным номером рядового Абрахама Рэйми. Странно, что он оставил его в чемодане. Впрочем, как я понял, погибший не слишком гордился своим военным прошлым, как мне сказали в комитете ветеранов, он ни разу не посетил ни единого мероприятия, на которые ему высылали приглашения.

– Тут какие-то бумажки. Ноты, старые письма и открытки. А вот это моя сестра обнаружила зашитым в подкладку пиджака.

Данбар ткнул пальцем в лист пожелтевший газеты, сложенный несколько раз.

– Там внутри кое-что есть.

Я осторожно развернул газету и увидел старое свидетельство о рождении, выданное в штате Оклахома. Оно было заполнено от руки, чернила почти выцвели, поэтому я не мог с первого взгляда разобрать, что там написано. Но если Рэйми не поленился завернуть документ в газету и зашить в подкладке пиджака, его явно следовало изучить внимательно.

– Я тоже поначалу подумал, что барахло, мистер, – будто прочитал мои мысли Данбар. – Но потом подумал, раз парень хранил эту бумажку, а потом пытался вытрясти из меня свои вещи, наверняка найдется кто-то, кто за это заплатит. Я же бизнесмен в конце концов.

Глава 36

Вернувшись домой, я первым делом справился, не звонил ли мне кто-нибудь. Кроме шквала звонков от репортеров, как оказалось, меня разыскивал только Мортон Джасперс, который сообщил,