на неё. – Всё будет прекрасно. Знаете, в Суздале такая романтика, что вам даже не снилась. Там просто сказка, особенно если с нужным человеком.

Валя кисло кивнула, глядя на свои дрожащие пальцы. Она с трудом понимала, почему и зачем согласилась на эту нелепую поездку. А вернее, понимала слишком хорошо: за неё решала Кляпа, в которой сейчас бурлила такая радость, словно это не поездка на корпоративные мучения, а премьера на красной ковровой дорожке.

Кляпа, прекрасно устроившись в сознании Вали, не могла молчать ни минуты. Её внутренний голос сочился ехидством и сарказмом, и каждый комментарий колол сознание Вали, как игла с ядом.

– Держись, детка, – шипела Кляпа в голове. – Это не поездка, а карьерный катапультный выстрел. Через пару дней у тебя будет и премия, и собственный кабинет. Главное, не переусердствуй. А то наш Сергей Валентинович смотрит на тебя так, будто решил попробовать все девиации из твоих эротических фантазий, а заодно и несколько собственных.

– Я не хочу никакой премии, – пробормотала Валя себе под нос, – я хочу просто доехать живой.

Начальник услышал её слова не полностью, но охотно подхватил тему, посчитав её заигрывающим ответом:

– Ах, Валечка, а я—то как хочу, чтобы мы добрались поскорее. Я даже маршрут специально выбирал самый красивый, чтобы вы вдохновились видами и настроились на нужный лад. Ведь настрой – это главное, правда?

Он хитро ухмыльнулся и снова принялся смотреть на неё, не отрываясь. Его очки в золотой оправе поблескивали в такт улыбке, а дорогой костюм даже в автомобиле выглядел безупречно, хотя животик Валентиновича и упирался в руль, что слегка подрывало его солидность.

Кляпа внутри захихикала, подпрыгивая от нетерпения и восторга:

– Ох, не зря я тебя так тщательно готовила, Валя! Теперь понятно, почему этот милый бухгалтерский рыцарь с животиком вывозит тебя из Москвы подальше от любопытных глаз. Судя по его взгляду, планируются мероприятия строго неформального характера. Не разочаруй его, дорогая, будь на высоте! Ну или на глубине, тут уж как получится.

Валя судорожно вздохнула и вцепилась пальцами в подол ярко—красного платья, которое по настоянию Кляпы ей пришлось надеть. Платье обтягивало тело так плотно, что казалось, будто она надела не ткань, а цветную термоусадочную плёнку. Валя непрерывно ёрзала, пытаясь чуть расслабить материал и заодно хотя бы немного отвлечься от назойливых взглядов своего руководителя, который, кажется, был готов поглощать её глазами целиком.

Не выдержав очередного напряжённого молчания, Валентинович нарочито томно вздохнул и вдруг, опустив голос до интимного полушёпота, попросил:

– Валечка, дорога ведь длинная и скучная. Может, вы как—нибудь… разнообразите нам путь?

Валя оцепенела, боясь даже представить, что именно он имеет в виду. Однако Кляпа в её голове уже начала радостно хлопать в ладоши:

– О боги, Валюша, начинается самое интересное! Пора раскрыть весь твой профессиональный потенциал! Не подведи меня, детка!

Валентинович не получил быстрого ответа и решил перейти от намёков к прямоте, слегка ерзая на сиденье и пытаясь сделать голос соблазнительным:

– Ну что вы такая застенчивая? Валя, а сделайте—ка мне минет. Прямо сейчас, прямо здесь, за рулём. Уверяю вас, это укрепит наши деловые связи намного лучше, чем любые тимбилдинги.

Валя чуть не задохнулась от собственного испуга, а Кляпа почти взорвалась от восторга.

Горя от стыда и страха, девушка неуклюже наклонилась ближе к нему, стараясь не встречаться с ним взглядом. Трясущимися руками она аккуратно расстегнула ширинку дорогих брюк Сергея Валентиновича и осторожно, словно боялась, что оттуда что—то выпрыгнет и её укусит, нашла то, что нужно.

Набравшись храбрости и закрыв глаза, она обхватила это губами и начала действовать, стараясь не думать ни о чём, кроме того, как быстрее пережить этот позор. Губы её чавкали тихо, почти неслышно, словно стараясь скрыть происходящее даже от собственного сознания, а голова двигалась медленно и монотонно, следуя какому—то странному и унизительному ритму, который ей сейчас казался нескончаемым.

Валя, закрыв глаза от вселенского стыда, продолжала монотонно двигать головой, искренне надеясь, что весь этот кошмар вот—вот закончится. Однако у судьбы, видимо, были совсем другие планы, потому что в следующий момент она почувствовала, как волосы её, эти чёрные глянцевые пряди, гордость и одновременно головная боль, внезапно и бесповоротно сцепились с молнией на брюках начальника.

Испуганно дернув головой, Валентина осознала всю трагедию ситуации: волосы надёжно и бескомпромиссно застряли в металлических зубчиках молнии, как в ловко расставленном капкане. Ужас пронзил её от макушки до самых пяток, заставив сердце сделать кульбит и в панике забиться ещё быстрее.

Сергей Валентинович, почувствовав странную натяжку в весьма деликатной области, дёрнулся и нервно откашлялся, пытаясь одной рукой продолжать держать руль, а второй аккуратно освободить несчастные локоны Вали.

– Ой, Валечка, кажется, у нас маленькая техническая накладка, – произнёс он неестественно тонким голосом, напоминающим подростка в момент мутации. – Вы там это… поаккуратнее, пожалуйста!

Валентина попробовала выпрямиться, но застрявшие волосы вернули её обратно к начальнику, словно судьба решила, что у неё есть незаконченные дела именно здесь, именно сейчас и именно так.

– Мммгхх… ммф… – промычала Валентина, тщетно пытаясь выразить мысль сквозь сдавленный рот. Говорить она не могла: то самое, что только что ещё двигалось, теперь мешало даже членораздельным звукам. Волосы, сцепленные с металлическими зубьями, не позволяли ни выпрямиться, ни освободиться, а вытянуть то самое что было во рту – тем более. Все звуки, которые она могла издать, походили на невнятное мычание, как у коровы, застрявшей в электрической ограде. Сергей Валентинович вздрогнул от звука, но, кажется, понял. Или сделал вид, что понял.

Машина тем временем начала вести себя весьма странно, петляя по дороге так, будто водитель явно перебрал или внезапно решил, что разметка на шоссе – это всего лишь рекомендация, а не обязательное условие.

Сергей Валентинович, отчаянно стараясь сохранить достоинство, управлял рулём с грацией дирижёра—новичка, только—только приступившего к работе с оркестром после бурной вечеринки. Валя дёргалась, как рыба на леске, то пытаясь освободиться, то вновь обречённо падая лицом в руководящее достоинство.

– Аккуратнее, Валечка, прошу вас! Мы почти едем, почти ровно! – запаниковал начальник, стараясь сохранить остатки управленческого авторитета хотя бы голосом.

Кляпа же внутри Вали уже заходилась от дикого восторга и ехидно улюлюкала, аплодируя каждой неуклюжей попытке вырваться:

– Поздравляю, Валечка, теперь ты официально самая оригинальная заколка в бухгалтерии! Ты смотри, как ловко закрепилась в должностной структуре! Вот уж карьерное продвижение во всей красе! Ну, раз уж застряла – поиграй там язычком, не теряй времени даром, вдруг у нас сейчас откроется новый отдел по повышению лояльности руководства!

Тем временем машину