словно дверь, которая запирала где-то в подсознание мои чудовищные необъяснимые чувства. Я запирал ее на замок и оклеивал предупреждающей лентой: «Не входить! Опасная патология!» и в той части разума, которую я сохранял за собой, внезапно становилось тихо и спокойно. Пугающе спокойно.

– Мы скоро доберемся до Разлома, и все встанет на свои места, – Озадаченный моим молчанием, принялся утешать меня Андрей.

– Да…, – Не убежденно ответил я, – А пока мне все еще нужно написать Санрайз…, кем бы она ни была.

Какое-то время Андрей смотрел на меня, но потом кивнул и, похлопав по плечу, удалился к Дарлису.

Я все никак не мог собраться, в голову, будто, туман набился и крутился в ней холодными щупальцами. Санрайз и мысли о ней словно стали отдаляться. Уставший разум хватался за возможность отдохнуть от вопросов, но я мысленно вернулся к «запертой двери», сорвал предупреждающие ленты и открыл замок…, только после этого мне удалось начать писать. Сперва сухой отчет о пройденном пути и дальнейших планах, затем оценка обстановки. Все отрывисто и без лишних эмоций. Выводы и более личные моменты, затрагивающие герцога, Рыжика и, разумеется, Веронику, я отложил на потом, поскольку повар-гвардеец торжественно объявил о готовности завтрака. Благодаря расторопности Рыжика, свою порцию я получил среди первых. Передав мне миску, он какое-то время неуверенно мялся возле меня, но я, не выпуская из рук письма, поблагодарил его и дал понять, что сейчас занят. Только добавив еще пару строк, я позволил себе отвлечься и взяться за еду, но почти сразу скривился. На завтрак была та же похлебка с кроликом, которую накануне вечером я выблевал во дворе, поэтому сейчас я смотрел на это блюдо скептически, невольно ощущая подступающую тошноту. Особого голода я не испытывал, но понимал, что это ненадолго и следует подкрепиться. Выпрашивать что-то еще, мне показалось постыдным и я, какое-то время, просто таращился в тарелку, будто пытался прочесть по ней будущее. Неприязни похлебка не вызывала, ее вызывали скорее воспоминания о том, как меня рвало во дворе. Но Вероника сидела далеко от меня и возможно рвотных позывов больше не предвидится.

Наблюдая за моими мучениями, ко мне переместился Дарлис, тут же великодушно предложив:

– Можешь взять мою.

Он явно полагал, что меня хотят отравить и после утреннего общения с Вероникой, его подозрения и взгляд переключились на нее.

Я покачал головой, зачерпнув ложкой густую жижу и все также недоверчиво разглядывая ее:

– Запью зельем, если что.

– Могу что-нибудь другое раздобыть.

– Спасибо, самаритянин, но мне хватает одного слуги, – Я метнул взгляд на Рыжика, но тут же отвернулся, опасаясь, что маг сорвется с места, решив, что мне нужна помощь.

– Я же просто по-дружески, – Надулся Дарлис.

– Я знаю, извини, – Посмотрев на Дарлиса, я кивнул ему, – Все нормально, просто заколебался я.

Мой взгляд сам собой обратился к письму, лежавшему на коленях.

– Догадываюсь, – Отозвался Дарлис.

– Только не нужно мне рассказывать, что мы почти выбрались, Андрей уже поделился порцией оптимизма.

Игорь пожал плечами, неожиданно заявив:

– Да я если честно, не уверен, что мы почти выбрались.

Он плюхнул ложку в миску с похлебкой, так же задумчиво мешая варево. Я не стал спрашивать, догадываясь, что он собирается с мыслями. Взглянув на меня, он сказал:

– Хрен с ним с Разломом, с монстрами этими и этим сраным средневековым реализмом. Я не понимаю, что твориться с нашим миром.

Дарлис будто спрашивал меня, но ответа у меня не было, хотя я понимал, о чем он.

– Время стоит на месте, а жизнь идет. Люди, которые знали нас, теперь о нас понятия не имеют.

Дарлис помолчал, а потом озвучил вывод, который, должно быть крутился у всех в голове, но о котором старались не говорить:

– Я не уверен, что мы вернемся в свой мир.

Слово «свой» он красноречиво выделил.

– Не уверен, что во сне мы оказываемся дома, а не в какой-то альтернативной реальности.

Признаться, я так далеко не копал, поскольку мне хватало забот с Санрайз и нашим обменом телами, но теперь невольно задумался в этом направлении и мысли в голове крутились не утешительные.

– Согласись, это бы здорово объяснило то, что Санрайз разгуливает в нашем мире в твоем теле.

– Возможно, – Пожал плечами я, – Но что это за мир тогда, если не наш?

Игорь снова пожал плечами:

– Я думаю, что это вроде воссозданной за счет нашей памяти локации. Да, так себе теория, но она объясняет и Санрайз и время, которое никуда не движется, но не мешает событиям происходить…, только то, что знакомые нас не узнают, не объясняет.

От слов Дарлиса мой мозг загудел как трансформаторная будка, но я был признателен ему за то, что он сумел меня отвлечь от извечных не решаемых вопросов. Хотя этот тоже не казался решаемым…

– Как же она объясняет застывшее время?

Игорь закусил губу, будто задумавшийся физик-теоретик и даже начал как трезво мыслящий ученый:

– Я них…я не знаю про физику времени, но это ведь условное измерение, по большей части выдуманное людьми…, просто шкала.

– Допустим, – Я сделал вид, что понял.

– Есть же всякая хрень типа квантовой запутанности, суперпозиции…

– Воу, я еще не настолько проснулся и не забывай, мы в сраном средневековье, давай без хитровыеб…ых теорий.

– Что если все события, которые происходят в нашем мире, получают одно и то же обозначение на шкале времени?

– Дарлис, я все еще в средних веках, представь, что я вот как тот пухлый гвардеец, который сотворил эту чудесную похлебку. Бл…дь, он что, в носу поковырялся?!

Отставив миску с едой в сторонку, как опасную бомбу, я снова переключил все внимание на Дарлиса. Игорь почесал в затылке и выдохнул:

– Вот какое у тебя время на часах в том мире?

Меня уже напрягло, что вместо «нашего» он применил слово «том», но я не стал заострять на этом внимание и ответил:

– Пятнадцать сорок семь.

– По моей, возможно тупой, теории, в это время, в том мире умещаются все события, понимаешь?

Я кивнул и тут же покачал головой. Игорь вздохнул еще тяжелее и принялся объяснять на пальцах:

– Ты вышел на улицу в три сорок семь, дошел до условного кафе, вроде как, потратив время, но на самом деле в этом мире ты добрался до кафе в