вылетел. Постояв с открытой дверью в подъезд как слишком мнительный жилец, я запер дверь и повторил эксперимент. Результат был тот же. Захлопнув дверь, я вздохнул. Похоже, вернуться в Орлинг по собственному желанию у меня теперь не выйдет. Черт, я бы мог попробовать поколдовать с компом, но Санрайз окончательно убила ноутбук, а стационар остался без монитора!

– За…бись! Здравствуй каменный век!

Теперь у меня из развлечений только мобильник и книги. Читать я сейчас точно не настроен, слушать музыку не хотелось, а залипать в мобильные игры я и раньше не любил… Может все же выйти на улицу? Бросив взгляд на дверь, я вспомнил о потенциальной угрозе встречи с санитарами. Возможно, в этот раз я даже до пиццерии не успею добежать… Снова вспомнив про телефон, я вернулся в комнату и решил позвонить Пикселю или Андрею. Усевшись на диван, я оживил телефон и тут же наткнулся на неопределенный номер в журнале звонков!

– Оп-пааа, – Растерянно протянул я.

На ум сразу пришел Дарлис, и я решительно нажал кнопку вызова. Гудки, гудки, гудки… Ясно, Дарлис в игре. Как оказалось, Андрей с Пикселем тоже еще не вернулись. От них я увидел только пропущенные звонки. Уже без какой-либо надежды, я позвонил маме, выслушав знакомые трели гудков, я швырнул телефон на диван и решил забраться в ванну. К черту, просто расслаблюсь, больше делать нечего.

Организовывать себе бассейн как у Санрайз я не стал, ограничившись небольшим количеством воды и, погрузившись в ванну, с наслаждением прикрыл глаза. Она тут же возникла передо мной. Как это бывало всякий раз, когда я был в собственном теле, Санрайз я видел, как будто со стороны, хотя такого практически не случалось. Несмотря на бардак в комнате, устроенный ею, на страх перед тем, что она злиться на меня, я совсем не хотел прогонять это видение. Память услужливо подкинула тактильные ощущения от ее волос, ее кожи, нежной, гладкой и такой приятной на ощупь. Я будто снова ощутил упругость ее твердых сосков, и ее тело предстало перед глазами бесстыдно обнаженным. Стиснув зубы, я пытался разогнать этот морок, но мое собственное тело уже не слушалось меня, устремляясь всем мужским естеством к Санрайз… Там, в оазисе я не мог решиться прикоснуться к ней и даже сейчас от образа, возникшего в голове, я чувствовал некое осуждение. Санрайз смотрела на меня почти равнодушно с этой задумчивой морщинкой между красивых бровей, но от чего-то, этот взгляд еще больше распалял мое желание, как будто она дразнила меня. Я не мог прикоснуться к ней, но помнил ее на ощупь и мог прикоснуться к себе. Это казалось безумием, но мне уже было все равно. В конце концов, для того, кто не знал всей нашей с Санрайз истории, я не делал ничего особенного, да и не было никого рядом, чтобы осудить меня.

Волна наслаждения поглотила меня, растеклась по всему телу, с губ сорвался сладостный стон, и только осознав, что он женский, я испуганно открыл глаза:

– Еб…ть!

Сотворенный силой моего воображения образ Санрайз сменился на абсолютно реального Владыку оазиса! Прикрыв глаза и приоткрыв рот, он завис надо мной, страстно выдыхая. Насколько уместен был мой эпитет в данной ситуации, я обдумывал уже на ногах. Не помню, как спихнул с себя Салима, не помню, вопил ли что-то еще или повторял только это слово, но осознал я себя, только оказавшись у окна знакомой комнаты-библиотеки в обнаженном теле Санрайз. По правде, я в него едва не выскочил, не сообразив затуманенным сознанием, где выход из этой чертовой комнаты. Внутри меня еще зудело ощущение чужого присутствия, и я всячески старался абстрагироваться от него, запустив пальцы в спутанные волосы и как безумный таращась на проклятый оазис, причитая диким шепотом:

– Твою мать…, твою ж мать!

Такого возвращения в игру я никак не ожидал, хотя после «подаренной ночи» должен был! Это только сон, я просто заигрался с фантазиями!

– Что случилось?!

Я услышал, как прискакал Наматхан, но не мог пошевелиться, все еще ощущая дрожь в ногах и зарождающуюся истерику.

– Я сделал тебе больно?

Сука Санрайз! Мои зубы отбивали трель, хотя, несмотря на полное отсутствие одежды, мне не было холодно.

Он подошел ближе и коснулся моих плеч. Я дернулся как от удара током и развернулся:

– Бл…ть! Ну них…я себе!

Мой взгляд против воли наткнулся на агрегат, который совсем недавно видимо окончательно сделал из меня женщину.

– Ты говоришь на незнакомом мне языке…

Этот агрегат все еще находился в боевой готовности, и я даже не разобрал что там несет чертов Салим. Он держал руки перед собой, словно опасаясь, что я порву его на части.

– Скажи, что я сделал не так? Ты словно увидела кого-то другого.

Я тяжело дышал и разевал рот как рыба, глядя то на лицо Наматхана, то на его угрожающий прибор, при этом руки пытались что-то объяснить жестами. В голове крутилась только одна мысль: я переспал с мужиком! Меня изнасиловали! Мысли крутились все быстрее, голова кружилась, и я сосредоточился на лице хозяина оазиса.

– Я…, – Вяло махнув ему рукой, я неожиданно погрузился в темноту, ощутив напоследок, как подтянутый любовник ловит меня в объятия, упреждая мое свидание с мраморным полом. По-моему, что-то ткнулось мне в живот… Последней моей мыслью было, что это очередное бредовое видение, вроде того, когда Санрайз явилась ко мне воплоти.

Уже придя в чувства, я долго не мог решиться открыть глаза. Какое-то время я тщетно пытался ощутить ласкающую воду в собственной ванной, но упорно ощущал теплую нежную ткань. Даже сам запах был совсем другой, и я перестал себя обманывать. Я переместился обратно в тело Санрайз. Когда я снова открыл глаза, то увидел уже знакомые стропила, вместо ожидаемого потолка собственной ванной. Я лежал под одеялом и снова ощущал, что одежды на мне нет. Тревога нарастала и когда я уже было решил, что снова свалюсь в обморок в поле моего зрения появился Салим. В этот раз, он, хвала небесам, был одет, но смотрел на меня так же, как я запомнил, перед тем, как отключился (мой первый в жизни обморок, бл…ть!). На лице Наматхана смешались тревога и вероятно следы былой страсти. Против воли я ощутил приятную негу, сковавшую тело после бурного оргазма и с трудом выдавил:

– Это не сон?

Я и сам знал ответ, но где-то еще теплилась надежда, что