ли это признак того что Дима покинул меня, то нечто иное, чему я не могла найти названия.

– Только время подскажет, удалось ли все сделать правильно, – Произнес наконец Салим, – Сейчас тебе нужно отдохнуть.

Я отрешенно покачала головой:

– Нужно сказать Дарлису…

– Я могу сделать это.

– Спасибо, – Я постаралась улыбнуться Салиму, но быстро сдалась, – Думаю лучше мне. Я бы хотела узнать его часть истории.

Салим кивнул:

– Как скажешь. Твою комнату привели в порядок. Я бы хотел остаться с тобой, но надеюсь смогу закончить изменение портала к утру. После всего, что ты пережила, я не думаю, что тебе стоит встречаться с Амероном.

Удивительно, но об Амероне я уже успела забыть, а ведь он должен прибыть завтра. Может Салим прав и теперь, когда Дима оставил мое тело, я больше не буду интересна некроманту. Время покажет.

Поднявшись, я подошла к Салиму, который тут же поднялся следом и прижалась к его груди. Он обнял меня, позволяя на это мгновение разогнать все тревоги:

– Спасибо, что вернул меня, – Шепнула я куда-то емуплечо.

– Я не мог иначе.

Разорвав объятия, я коснулась губ Салима своими, шепнув:

– Прости.

– Простил.

Он проводил меня до коридора, ведущего к комнате Дарлиса, а сам, попрощавшись до рассвета, направился к тайному ходу, ведущему к порталу. Я не хотела расставаться с ним, особенно после всего пережитого, даже ради встречи с Дарлисом, но мне нужно было уединение, чтобы прочесть быть может, последние слова Димы.

Я углубилась в коридор, прошла мимо спальни Дарлиса и встала у стены, напротив одинокого магического огонька. Я могла вернуться к себе в комнату, но не хотела больше терять время. Спешно достав свернутый пергамент, я, помедлив мгновение, развернула его: «Я рассказал все Салиму, теперь тебе не нужно скрывать от него свою одержимость. Он говорит, что ты пыталась объяснить ему, но…, не успела. Не знаю, поверил ли он. Сама знаешь, что в такое поверить не просто. Но он обещал помочь и возможно, если у него получится, это будет мое последнее письмо тебе. Это мой последний шанс… (зачеркнуто), всякий раз, когда я пытаюсь подобрать слова, это ничем хорошим не заканчивается, поэтому я просто прошу прощения за все, чем мог обидеть тебя…».

Дима не вспоминал о том, что я оставила его без ответа, он не упомянул обстоятельства, при которых вернулся в мое тело, и все его послание было пропитано желанием проститься. Не было никакого гнева и ненависти, отчего мое чувство вины лишь усиливалось. Я ждала, что он выскажет мне все, что накипело, но он не написал ни слова осуждения. Несмотря на это, письмо как будто дышало холодом. Непрошенной вернулась мысль, что быть может Димы уже нет в живых и это все, что осталось от него – прощальные извинения.

Я сползла по стене на пол, прервав чтение, гоня эту мысль прочь. Салим все сделал правильно! Дима жив! Я верила в это…, но, проклятье, как же мне хотелось в этом убедиться, несмотря на то, что сама успела проститься с ним в квартире. Это было буквально недавно, но я представить не могла, что на мое «прощай!» Дима оставит свое.

«Салим считает, что я и есть Тайга. Если это так, и Амерон способен разглядеть меня за твоими глазами, то с моим уходом тебе больше не будет грозить опасность. Эта мысль утешает меня…, позволяет смириться с расставанием. Боже, как приторно! Я не умею говорить как Салим, я во многом до него не дотягиваю, но теперь верю, что он честен с тобой. Не знаю, сможет он вернуть меня домой или нет, но, если вдруг у него получиться, прошу, позаботься о Дарлисе и Веронике. Не позволь Амерону добраться до них, это может быть важно для твоего мира, а я за ними приглядеть уже не смогу…»

Дальше Дима рассказал о своем намерении освободить Веронику из плена. Он рассказал о сохранении и пытался убедить меня, что не станет рисковать напрасно. Вопреки опасениям Дарлиса, Дима не стал упоминать о том, что я раскрыла его тайну Веронике, но теперь я не была уверена, забыл ли он, простил или просто не знал. В этом послании Дима казался искренним и… Когда-то он хотел разрушить стену сомнений между нами, и теперь она как будто была разрушена. Я невольно пыталась найти рукой бумагу, чтобы написать ответ, но безжалостный разум подсказал, что в этом больше нет необходимости. Ответ Дима не сможет получить…, а тот, что я оставила в его квартире, теперь казался мне сухим не полным и бесчувственным, но я не могла переписать его заново.

Следующие строки Дима писал уже после попытки освободить Веронику. Без особых подробностей он рассказал, что его план провалился и больше он не станет рисковать, как и обещал. Он рассказал о возвращении в башню, в деталях описав лишь обстановку в оазисе. Дальше Салим рассказал ему о ритуале и Дима принял решение довериться ему: «Если это позволит избавить тебя от внимания Амерона, я буду рад. Салим говорит, что мое возвращение домой зависит от меня. Я должен сам найти дорогу, когда покину твое тело. Не уверен, что я все понял верно, потому надеюсь, что все пройдет как обычно, и я очнусь у себя в квартире… Возможно, он просто планирует убить меня, но я так устал быть паразитом, что согласен и на такой вариант. Лишь бы Салим не навредил тебе. Он вроде честен со мной и предупредил о возможных последствиях, хотя я не уверен, ему известны все…»

Дима писал легко и непринужденно, но мне кажется, что между строк я заметила его тревогу. Буквы «дрожали» больше обычного, а слова не редко были зачеркнуты. Он не раз упомянул, что доверяет Салиму, потому что я доверяю ему и теперь на меня давило чувство вины. К этому он добавлял вполне искреннее желание избавить меня от своего общества. Прикрыв глаза, я попыталась унять эмоции и убедить себя, что Дима должен был оставить мое тело, другого выхода просто не было. Выдохнув, я перешла к последнему абзацу. Буквально с первых слов он вызвал во мне новые муки совести. «Я выпил яд, который дал Салим. Он уверен, что яд не причинит тебе вреда, а мне… Пока я еще здесь, руки немного дрожат, но может это не от яда вовсе. Салим готовит пустое измерение, ты вроде знаешь о нем.