У меня еще есть несколько минут и я решил написать тебе. Салим признался мне, что любит тебя. Наверно не стоило этого писать, но после бокала яда границы дозволенного так размываются, что их почти не видно. Если он не признается тебе сам, значит, соврал мне, но если это правда, то он должен сказать тебе. Когда я увидел бардак в твоей комнате, я боялся, что Салим напал на тебя. Надеюсь это не так, но теперь едва ли узнаю правду. Меня не покидает чувство, что я уезжаю куда-то очень далеко, и больше твои письма до меня не дойдут. Я не хочу возвращаться в свой мир. Какая глупость! Я не мог понять Андрея и Пикселя, когда они подумывали остаться здесь. Этот мир казался мне жутким, но… теперь мой собственный мир мне кажется пустыней, серой и унылой. Пустыней, в которой нет тебя. Боже, как же хочется посмотреть в твои глаза! Увидеть тебя…, услышать… Прости, должно быть у меня жар…, руки немеют…».

Я сама не заметила, как на письмо упала слеза, туда, где текст уже был размыт. Он умирал… и писал мне! Дима явно пытался зачеркнуть последние строки, но промахивался мимо них, я впервые смогла прочесть все, что он прежде пытался скрыть. Буквы плясали, и я буквально видела, как яд постепенно парализует Диму. Он дописывал послание с трудом и так и не закончил его. Несмотря на это каждое слово обжигало, словно каленым железом: «Глаза закрываются, и я вижу тебя…, совсем рядом…, но не могу прикоснуться. Ты как отражение в зеркале…, недостижима. Здесь так жарко…, у меня внутри все горит… рки не слуштся. Мне нжно останвится… отвть мне… Я длжен признться…».

Последние слова превратились в бессмысленный набор букв и я будто наяву увидела, как Дима теряет сознание. В моем воображении он снова был в собственном теле: бледный, истерзанный шрамами… Стиснув зубы, удерживая внутри внезапную грусть по тому, от кого мечтала избавиться так долго, я пыталась разобрать последние слова Димы. Мне казалось это очень важным, но все, что я смогла прочесть это «лю…» и «…я». Слова растеряли часть букв и были размыты, то ли потом завладевшей Димой лихорадки, то ли слезами отчаяния охватившего его. Я могла лишь догадываться, но едва ли узнаю теперь.

Свернув послание, я обняла себя за колени, и какое-то время просто сидела, уставившись в никуда. Ощущение пустоты в душе стало отчетливей, но я не знала, то ли от послания Димы, то ли от того, что мои чувства просто не выдержали и лопнули как струна. Мне казалось, что явись сюда Амерон прямо сейчас, я едва ли его замечу. Желание оказаться рядом с Салимом так же пропало. Мне хотелось одиночества, уйти, как ушел Дима. Необъяснимым образом я ощущала себя брошенной и как не пыталась убедить себя в том, что просто привыкла к его появлениям, это слабо помогало. В конце концов, все события последнего времени были связаны с Димой. Ничего этого бы не было, если бы однажды он не оказался в моем теле! Ни его друзей, ни королей севера и юга, ни эльфов и оазиса…, ни Салима и моих чувств к нему… Дима изменил мою жизнь и не удивительно, что я ощущаю пустоту без него. Мне просто нужно это пережить и, очень вероятно, потребуется не мало времени, чтобы окончательно убедиться в том, что он больше не вернется.

Спрятав послание обратно, и утерев слезы, я поднялась и подошла к комнате Дарлиса. Мне хотелось вернуться к себе и просто побыть одной. В какой-то момент я даже подумала, предоставить разговор с Дарлисом Салиму, но пересилив себя, я постучала в дверь. Возможно, Дима не ограничился посланием и попросил Дарлиса передать что-нибудь мне. Я так хотела узнать его последние слова…

– Открыто.

Я вошла, пытаясь вернуться мыслями к реальности, к тому, что должна была сказать Игорю, к тому, о чем просил Дима.

– Диана?

Я застала Игоря сидящим на кровати и погруженным в очевидно мрачные мысли. В руках он вертел какой-то кулон, который я не могла разглядеть. Он явно нервничал и благодаря Салиму, я знала причину. Кого он ждет? Диму, который объявит, что план Салима не удался, или меня? Я не хотела, чтобы Салим говорил с Дарлисом. Мне казалось, этот разговор не закончиться ни чем хорошим. Салим дал яд Диме и даже если Дима выпил его добровольно, Дарлис все равно будет считать Салима убийцей. Возможно, Дарлис ждал, что Дима воскреснет, как это обычно бывало, но теперь это едва ли сработает. Он воскресал в моем теле, но теперь в нем снова была я… Возможно Дарлис и на меня обозлиться, когда узнает, что я вернулась, но врать я точно не стану.

– Санрайз, – Ответила я.

Только сейчас он повернулся и посмотрел на меня. Минуту он просто смотрел мне в глаза и только потом выдохнул:

– Значит, ему удалось? Черт, я не думал, что это возможно…

Мне хотелось ответить, что для Салима предел возможного пролегает очень далеко, но все же уверенности в успехе ритуала не было даже у него.

– Еще рано судить. Пока я разницы не ощущаю.

Дарлис подвинулся на кровати, без слов предложив мне сесть. Странно, но сейчас мне это не казалось чем-то неуместным, и я села рядом. Мы будто попрощались с другом и теперь оба предавались скорби. Неужели Дима успел стать мне другом? Дарлис точно стал:

– Я просто очнулась в своем теле, как раньше.

Дарлис кивнул, глядя куда-то в пол:

– Если бы мы могли связаться с Димой…

Похоже, об этом Дарлис и думал все время. Жив ли Дима… Я коснулась груди там, где было послание от него. Его отчаяние и усталость будто просочились в меня. Возможно, он жил с этими чувствами все время и только теперь решился написать о них.

– Я… разбила портал, в котором был чат, – Вздохнула я.

Дарлис посмотрел на меня и пожал плечами:

– Есть еще телефон, по которому мы говорили…

– Ты видел, как это происходило?

Я не хотела знать, но не могла не спросить.

– Происходило что?

– Ритуал.

Дарлис покачал головой, снова уставившись на кулон в руках. Это была Луна из чего-то похожего на серебро. Кажется, я его видела прежде, но не могла вспомнить где.

– Он при мне выпил яд, а после взялся писать тебе. Ты прочла?

Игорь поднял на меня