больших умственных усилий. Нет, сперва я смою с себя всю эту дорожную пыль! Решив так, я разделся и направился в душ. Едва покинув комнату, я замер и медленно, словно в ожидании жуткого скримера повернул голову к входной двери. Если тот сон в пустыне не был бредом от солнечного удара и Санрайз действительно выходила из квартиры, то мне тоже стоит рискнуть. Я даже сделала пару шагов к двери, забыв, что стою в прихожей совершенно голый. Если я просто приоткрою дверь и увижу лестничную площадку, все станет ясно… Нет. Сперва я должен ответить Санрайз, проверить чат, а потом…, потом я попробую выйти.

Забравшись в ванну, я принялся рассуждать, что могу сказать своим соседям, если увижу их. Стоит ли вообще к ним обращаться или лучше сразу бежать на улицу и… и что? Я стоял под душем вперя взгляд куда-то в стену, воображал как выхожу на улицу. Почему-то мне казалось, что игра привязалась ко мне, подобно болезни. По мне стекала теплая вода, а я представлял себе холод на улице, от этого у меня проснулся озноб и возникло впечатление, будто я непроходимо болен. Причем не в психическом плане. Я иду среди людей на улице, вроде бы свободный от игры, а может быть и нет… Конечно я бы попытался добежать до Сереги, он жил не так далеко от меня. Но что если посреди пути игра снова заберет меня? Что если это произойдет едва я открою дверь на улицу? Найдет ли меня кто-то из соседей в подъезде или я снова очнусь у себя в квартире, будто и не выходил никуда? В моей голове творился сплошной Сайлент Хилл, в котором возможен был любой исход, вот только вариант, что я, покинув дом, окончательно выбираюсь из игры, казался наименее вероятным. Впрочем, я еще даже из квартиры не попробовал выйти. Зато подобные рассуждения настроили меня на нужный лад, и я был готов написать Санрайз. Казалось я пишу свою последнюю записку и как последняя, она должна исчерпывающе ответить на вопросы моей невольной спутницы. Выдохнув все переживания, я сосредоточился на деле и выключив воду, выбрался из ванны, вытерся и вернулся в комнату. Ощущения пустыни я смыл с себя, но аппетит у меня по-прежнему отсутствовал, поэтому я сразу уселся в кресло и прежде всего, взялся за мышку. Я решил написать в чат о своих намерениях, чтобы мои друзья тоже были в курсе, но когда окошко чата возникло передо мной, я заметил, что Санрайз отметилась и в нем. После виртуальной смерти Пикселя, я как-то загрузился проблемой его воскрешения и не подумал, что Санрайз может прочесть всю нашу переписку, теперь она ответила всем, продублировав некоторые вопросы из своего послания Пикселю и Андрею. Дарлиса она спросила о фото, которым он хотел со мной обменяться и, пожалуй, с решения этой проблемы мне стоило начать. В послании Санрайз интересовалась, почему я пишу Дарлису от ее имени, будто я вовсе не парень… Я решил ответить так, чтобы ей было понятно и написал о том, как мне стыдно, что я оказался паразитом в ее теле. Конечно это были своего рода извинения перед Санрайз, но никак не объяснение моего поведения, поэтому я после минутного залипания решил поставить точку в своем нелепом притворстве. Вернувшись к чату, я, помедлив, написал Дарлису краткое и лаконичное «Я парень». Потребовалось еще несколько минут, чтобы я решился нажать Энтер, но вспомнив о своем обещании быть искренним с Санрайз, я, наконец, сделал это. Возможно, стоило дать какое-то развернутое объяснение, но я не мог подобрать слов и больше переживал насчет своих отношений с Санрайз, нежели с Дарлисом. Пускай поржет, обзовет меня извращенцем…, после всего пережитого в игре, это было ерундой. Я не мог предсказать, чем это признание обернется для Санрайз, но врать больше не мог, тем более, что ситуация все больше выходила из-под контроля. Думаю теперь, когда Санрайз явно в обиде на меня, ей будет не сложно спихнуть все на демона Димона, если Дарлис вдруг задастся вопросом, почему она считает себя парнем. А может, я признаюсь и в том, что мой аватар живет своей жизнью. Пора разрубить этот узел…

Выдохнув, будто только что обезвредил бомбу, я ощутил огромное облегчение, на ум пришли слова Иешуа Га-Ноцри: «Правду говорить легко и приятно». Что ж, если остальная правда принесет такое же облегчение, то впредь я зарекусь врать…, особенно врать Санрайз.

Я взялся за перечень вопросов, которые интересовали Санрайз и стал писать ответы. Еще в ванной я пришел к выводу, что проще будет перевести язык технологий доступных мне, на язык фэнтези, доступный Санрайз и начал с самого главного: «Буран, Тайга и Асмодей – это магический диск, который с помощью компьютера переместил меня с друзьями в твой мир». Написав эту строку, я решил, что изучив коробку, забыл про диск с игрой. Нажав кнопку на дисководе, я достал его и пригляделся к гадкому артефакту в один миг изменившему мою жизнь. Я уже не ждал, что обнаружу на нем какую-то подсказку, что-то особенное, что отличало бы его от других игровых дисков…, так и было. Это был обычный диск. Минуту я раздумывал над тем, чтобы сломать его и быть может таким образом разрушить игровую реальность, что затягивала меня, но в последний момент, когда диск уже неплохо погнулся в моих руках, я отказался от этой затеи. Конечно потому что понятия не имел к чему это может привести. Специально на случай, если Санрайз решит попробовать этот не хитрый способ разрушения магии, я написал о своих опасениях, дополнив историю тем, что именно эти страхи не позволили мне раздолбать ноутбук или как-то еще одолеть магию артефакта. Диск я не стал прятать, а положил его рядом с коробкой, лишний раз пытаясь убедить Санрайз, что мне можно доверять.

Если прежде я писал ей о своих похождениях в игре, то теперь описывал то, как игра должна была проходить, если бы все не пошло по пи…де. Я рассказал ей о ботах, объяснив, что так мы называем обитателей ее мира, объяснил, что путешественники по мирам, вроде нас, называются игроками. Отсюда я плавно перешел к ответу на вопрос, который возник у Санрайз, когда она прочла мою переписку с Андреем, сразу после того как Пикселя сожрал Гром. Санрайз хотела знать, почему ее называли ботом и как это влияло на смерть Пикселя. Почему то, что она избавила Серегу от мучений,