«Как жаль, что я не смогла сравнять это королевство с землёй», - отрешённо подумала Альма.

«Смотри отец. Твой сын погиб в погоне за славой, а твоя дочь умрёт от рук жителей королевства, которому ты уделял внимания больше, чем своим детям», - мысленно обратилась она к недавно почившему королю.

Её обида была ужасно… глупой. Эта избалованная девочка, которая выглядела как взрослая женщина, не знала в жизни отказов и получала всё, что хотела, и теперь, когда её лишили источника её абсолютного благополучия, она желала лишь одного – чтобы все в этом королевстве страдали так же, как и она.

«Толпа уже близко. Скоро всё закончится», - подумала Альма, прося бога, в которого никогда не верила, чтобы ей не было больно.

***

Вескульд вёл свои «войска» в тронный зал. Ему было не впервой управлять отрядом людей, правда не в таких ужасающих масштабах.

Топот марширующих горожан разносился по всему дворцу, вселяя страх во всякого его услышавшего.

Королева сидела на троне. Платье давно превратилось в лохмотья, а корона съехала на бок. Растрёпанные министры стояли подле неё.

- Королева, Альма Сорас, вы обвиняетесь в необоснованном повышении налогов и чрезмерной трате государственных средств, которая опустила экономику до критического уровня, - громко и чётко зачитал приговор Вескульд.

- Ха-ха-ха… и что? Вы пришли меня убить? – устало сказала королева.

- Нет, мы будем судить вас согласно законам королевства, - заявил рыцарь и махнул рукой, приказывая людям позади него связать королеву и министров.

Альма прикрыла глаза и махнула рукой. Ей уже не было дела ни до собственной жизни, ни до королевства. Она слишком устала.

««Бедняжка»», - прозвучал насмешливый и ироничный голос в голове королевы. Она вздрогнула и оглянулась по сторонам, но, никого, кроме рассерженных горожан, она не увидела.

«Она так устала», - вновь заговорил голос: «Давай дадим ей отдохнуть… Давай подарим ей вечный покой!!!», - многоголосый хор из тысячи ужасающих голосов стал эхом разноситься в голове Альмы.

Она вскочила с места и начала с нескрываемым ужасом оглядываться по сторонам.

Вдруг послышались «гуманные» предложения:

- Казнить её!

- Отрубить ей голову!

-Нет, лучше на висельницу!

Люди, пострадавшие от действий королевы, хотели выместить свою злость, однако королева как будто их не замечала.

«Да, казнить… Голову… отрубить голову? Нет… На висельницу? Нет!», - жуткий голос продолжал вести свой чудовищный монолог в голове Альмы.

- Замолчи!!! – на весь зал крикнула она.

Все замолчали и уставились на метающуюся из стороны в сторону королеву

«Нет, я не могу замолчать!», - возразил голос.

«Мне очень нравиться с тобой говорить. Мне очень нравиться копаться в твоей голове. Мне очень нравиться тебя мучить. Я не остановлюсь. Всё, что мне нравиться, я делаю. И не тебе меня прерывать», - «поругал» королеву голос.

- Сшик, сшик, сшик, - откуда-то сверху стал доноситься звук точащихся друг о друга ножей.

Все с удивлением посмотрели на потолок, даже королева. Сверху, стоя на люстре, на них смотрел юноша с клинками вместо пальцев, которыми он шкрябал друг о друга, высекая искры. Вдруг он сорвался вниз и приземлился прямо на пол.

Его когти-ножи были настолько длинными, что юноша, опустив руки вниз, слегка задевал кончиками клинков пол. Он склонил голову на бок и уставился прямо на королеву.

- Продолжи разговор «с глазу на глаз»? – насмешливо спросил метаморф и посмотрел в глаза Альмы, сняв свою маску.

В народном ополчении Вескульда уже считали будущим королём, в то время как положение странного мальчика, которого беспрекословно слушался рыцарь, было неясно никому. Все знали, что именно этот юноша руководил тайной организацией, которая распространяла слухи и собирала для него информацию, но никто не мог сказать, какую должность в народном ополчении занимало это существо.  На одном из собраний, Вескульд назвал Левиафана «Верховным палачом» и метаморф с радостью согласился сыграть эту роль, правда никто не понимал, что именно подразумевала под собой эта должность, до этого момента…

Юноша сорвался с места и, буквально через мгновение, оказался за спиной у одного из министров, кажется, экономики. Острые когти, как нож в масло, вонзились в грудь мужчины, а затем разодрали его напополам.

Когда безвольное тело рухнуло на землю, метаморф вновь растаял в воздухе. Военный министр, министр культуры, министр международных дел, министр внутренних дел и, наконец, первый советник. Именно в таком порядке Левиафан «вскрыл» всех подручных и сообщников королевы.

Представители знати, находившиеся во дворце, стали марионетками Левиафана и, выполняя приказ метаморфа, принялась убирать мёртвые тела бывших правителей Сораса.

Королева осела на пол. Она обхватила колени руками и стала раскачиваться взад-вперёд.

«Несправедливо», - проносилась мысль у неё в голове.

- Несправедливо… - вторил ей хор голосов ужасного юноши, - несправедливо! Несправедливо? Почему?

Левиафан подошёл прямо к Альме и, убрав когти с правой руки, схватил королеву за подбородок.

- Ты достойна этих страданий, - как змея прошипел он, активируя «Сон короля змей Левиафана».

Альма погрузилась в бесконечную череду пыток, боли и отчаяния.

- Ах… - невинно изумился Левиафан, - её сердце остановилось, - закончил он свою мысль, приложив руку ко рту в изумлённом жесте.

- Ну что ж, а теперь проведём коронацию! – неожиданно весело воскликнул мальчик, лицо которого резко сменило изумление на удовлетворённость и радость. Он снял корону с обмякшей головы Альмы и стал крутить её на пальце. Люди были удивлены, однако против не были.

«Кира, а что делать то?», - задумчиво протянул метаморф.

[Согласно моим сведениям, вы должны пригласить человека из святой церкви, который благословит короля, а затем возложить ему на голову корону], - выдала очередную порцию знаний помощница.

«И откуда она всё это знает?», - изумился Левиафан, а обречённо вслух произнёс:

- Ох, а присутствие священника обязательно?

- Согласно всем правилам приличия, да, - ответил глава ассоциации торговцев.

- Как же всё сложно… Минуточку!

Левиафан превратился в птицу и применил «Ускорение». Буквально через минуту он уже был во дворце, держа за шиворот Первосвященника Сораса.

- Что вы себе позволяете!? – кричал служитель церкви.

- Вы что-нибудь знаете о Святой? – невинно спросил у него Левиафан.

- Благодетельница, мученица! Вы недостойны произносить её имя вслух! - возмущался священник.

- Я её съел, - буднично сказал мальчик, - поэтому, если не хотите такого же конца, то просто благословите этого человека на царствование и идите назад в свою церковь.

- И-именем Пресветлой богини Беатрис, я благословляю