– Именно лезть… вернее, не лезть, а совершать ритуальные омовения! Притом погружаться полностью с головой!

– С головой? – ужаснулся Яшка. – В такую стужу…

– Ты как хочешь, а я пойду, – решительно сказал Ицик, и в его глазах загорелся яростный огонь легендарных ветхозаветных пророков, упрямо разыскивающих в раскалённой пустыне природные водоёмы. – Видно, ещё не пришло твоё время становиться настоящим евреем!

Наверняка он чётко просчитал, чем уколоть Яшку побольнее. Ведь знал же, что после таких обидных слов тот непременно согласится и отправится хоть на край света, лишь бы его не упрекали в трусости и малодушии.

– Вот, возьми, – он протянул заранее приготовленный пакет и пояснил: – Это полотенце. Вытрешься после омовения. Я себе тоже взял…

На улице было по-прежнему мрачно и сыро. Хорошо хоть дождь стал реже и небо посветлело.

– Ну и где этот… природный водоём? – зябко поводя плечами, тоскливо спросил Яшка.

– Пойдём на речку, – Ицик улыбнулся и показал рукой вдаль. – Я присмотрел одно укромное место, где никто нас не увидит. Там есть всё, что нужно: чистая проточная вода, и не глубоко, но в самый раз, чтобы погрузиться с головой.

– Так ты не шутил?! – ахнул Яшка и беспомощно огляделся по сторонам.

– А ты думал, что нашим праотцам всегда светило солнышко и никогда не было холодно? Да если хочешь знать, природные катаклизмы – это самое малое из тех бед, что обрушивались на их головы! Но они, – в голосе Ицика послышался надрыв, – всегда оставались верны заповедям и никогда не искали причин, мешающих их выполнению!..

По дороге на реку дождь прекратился окончательно, а когда они вышли на берег, на смену тучам по небу поползли белые облака.

– Вот видишь, как хорошо всё складывается! – не преминул заметить Ицик и свернул в сторону от городского пляжа, совершенно безлюдного в это время года.

– Ты уже совершал здесь эти самые… омовения? – подозрительно поинтересовался Яшка, пробираясь следом за ним сквозь густые заросли орешника к крохотному песчаному пятачку на берегу.

– Конечно! – Ицик остановился и показал на какие-то сломанные сучки на деревьях. – Сюда повесим одежду, чтобы не испачкалась… И вперёд!

Яшка тоскливо присел у края воды и сунул в неё палец:

– И мы сейчас в неё полезем, да? Ты издеваешься?!

– Как хочешь! – пожал плечами Ицик и стал снимать плащ, за ним пиджак, брюки и шляпу.

Яшка молча следил за раздеванием, и по его телу то и дело прокатывалась дрожь от затылка до копчика. А доблестный раввин уже снимал рубашку и нижнее бельё.

– Ты это… совсем без ничего в воду полезешь? – спросил Яшка, отводя взгляд от обнажённого тела.

– Конечно! Во время омовения ничем нельзя прикрываться. Только кисточки цицит можно оставить. Ну и кипу на голове…

Со священным ужасом Яшка наблюдал, как он, придерживая одной рукой кипу, медленно вошёл в воду по пояс, потом глубоко вздохнул, что-то прошептал и вдруг нырнул с головой. У Яшки даже перехватило дыхание, когда он повторил это три раза подряд. Вынырнув последний раз, широко развёл руками и только тогда посмотрел на берег:

– Ну а ты чего ждёшь?

Дрожащими пальцами Яшка стал расстёгивать куртку…

По поводу его первого посещения миквы Ицик устроил праздничный ужин у себя дома. Его молчаливая жена Двора накрыла стол праздничной белой скатертью, наготовила каких-то блюд по давно забытым бабушкиным рецептам и, как апофеоз, извлекла откуда-то из тайников бутылку настоящей израильской водки «Кеглевич».

Перед тем как сделать кидуш, то есть поднять первый тост, Ицик торжественно провозгласил:

– Знаешь, я сегодня вспомнил одну старую еврейскую поговорку: если в твоём огороде нет урожая, то виновата в этом не погода, а ты сам… Ты видел, что сегодня творилось на улице? Но мы всё равно пошли в микву. То есть урожаю, который мы собрали со своего огорода, не навредило никакое ненастье. А более всего отрадно, что мы победили плохую погоду в своей душе. Гром, молнию, грозу…

– А когда мы вышли из дома – ты заметил? – даже дождик перестал идти! – неожиданно вспомнил Яшка.

– Вот-вот! – обрадовался Ицик. – Мы пошли в микву, невзирая ни на что, и поэтому дождь прекратился! А ты обратил внимание, что из-за туч даже солнышко для нас выглянуло?

– Конечно, выглянуло. Именно для нас! – поддакнул Яшка, хотя ничего такого не заметил, но это по большому счёту было уже абсолютно неважно…

Наши праотцы и пророки отныне могли им гордиться. Но не сейчас, а через неделю, когда он наконец вылечился от простуды, избавился от насморка и кашля, а потом снова смог пойти к Ицику за дальнейшим постижением премудростей еврейского образа жизни…

А ещё спустя некоторое время, когда пошёл первый снег, в училище к нему пришла растрёпанная плачущая женщина. И пришла она не в учительскую, куда обычно приходили посетители, а именно к Яшке в кабинет математики.

– Я вам чем-то могу помочь? – удивлённо поинтересовался он.

– Ничем… Я мама одного вашего бывшего ученика, – женщина вытащила из кармана пальто измятую чёрно-белую фотографию, на которой был изображён солдатик на фоне полкового знамени. – Савельева моя фамилия…

– А, – вспомнил Яшка, – вы мама Саши?

– Да, вы ещё его с Антоном защитили на педсовете. Он нам дома столько рассказывал…

– Как у него дела? Он, наверное, сейчас в армии? Как ему служится?

– Он в Афганистане… погиб. Написали, что пал смертью храбрых. Вчера домой вернулся в цинковом гробу… Вот, пришла поделиться с вами моим горем…

Некоторое время Яшка стоял ошарашенный и даже не знал, что в подобных случаях принято говорить.

– У вас ещё есть такая фотография? – спросил он.

– Нет, одна…

– Оставьте мне её, пожалуйста, на некоторое время, я вам потом лично занесу домой. А мы её переснимем и повесим на доску почёта наших лучших выпускников…

– Хорошо. Только не забудьте вернуть, это его последний снимок…

После её ухода Яшка сразу отправился к директору. Тот его внимательно выслушал, краем глаза посмотрел на фотографию, а потом неожиданно заявил:

– Такие вещи мы с вами решить не можем, нужно, чтобы военкомат официально подтвердил факт гибели, а потом педсовет решит, вешать ли фотографию Савельева среди наших героев или нет. Вы же помните, Яков, что не всё было чисто у этого парня с дисциплиной. А педсовет состоится только через две недели…

В тот же день Яшка написал в училище заявление на расчёт, а ещё через неделю отнёс документы в ОВИР на выезд в Израиль…

Часть 4

Наперегонки к финишу