сделав глубокий вздох, съезжаю вниз по спинке сиденья. – Знаю, что сама завела этот разговор. Знаю, что его можно развить дальше, но не знаю, что буду делать, когда все озвучится вслух и станет настоящим. Недавно я поторопилась и сделала большую ошибку, Джейк, и теперь понятия не имею, что делать со всеми этими чувствами. Я словно пытаюсь собрать огромный пазл без исходной картинки.

– Не надо называть случившееся ошибкой. Ты поддалась чувствам, и это нормально, понимаешь? Не нормально и мерзко то, что Олли воспользовался твоей слабостью, зная, что не сможет предложить больше одной ночи, но это другой разговор.

– Мне тяжело дышать и думать из-за чувства вины и бардака в голове, – признаюсь я, сквозь прижатые к губам ладони. – Знаю, что со стороны все может показаться простым, но мне слишком сложно, я запуталась.

– Давай помогу тебе немного разобраться. За что ты любишь Оливера?

Отведя ладони от лица, я, не моргая, вглядываюсь в лицо Элфорда.

– Что?

– Это простой вопрос. За что ты его любишь?

– Ну, он добрый, всегда готов помочь, поддержать и защитить.

– И?

– И… этого недостаточно?

Облизнув губы, Джейк отводит взгляд.

– Хорошо, попробуем иначе. Кто дал тебе прозвище «Тряпка»?

– Констанс.

– С кем она встречалась на тот момент, когда дала тебе прозвище?

– С… – Горло сводит, и я качаю головой. – Не делай этого со мной, Джейк, пожалуйста.

Взгляд Элфорда тяжелый и холодный, почти безжалостный, он не даст мне уйти от ответа, а я уже знаю, куда он ведет.

– С кем она встречалась на тот момент, Микаэла?

– С Оливером. Он просил ее не называть меня так.

– Знаю, он просил ее об этом на протяжении двух лет. Значит плохо просил, – синоним – позволял.

С моей нервной системой происходит что-то не то, мне снова хочется плакать. Я никогда не была такой размазней, либо моя нервная система не восстановилась после дня рождения, либо Джейк бьет по самым болевым точкам. Я решаю, что лучше направить эмоции в боль и злость, чем в слезы, поэтому впиваюсь ногтями в ладони.

– Что ты хочешь от меня услышать? – Усмехнувшись, я так сильно сжимаю челюсть, что это отдается тупой болью в висках. – Что я каждый раз находила ему оправдание, потому что боялась потерять его? Потому что боялась обидеть и ставить перед выбором? Да, боялась, потому что осталась бы в одиночестве. Я всю жизнь вижу, как люди уходят от меня. Все. Друзья, отец, бабушка, ты. Все вокруг оставляют меня, и если есть возможность удержать в моей жизни близкого человека, засунув гордость подальше, то я это сделаю, потому что у меня каждый раз словно по куску сердца вырывают, Джейк.

Он протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки, но я качаю головой и отталкиваю его ладонь.

– Нет, Джейк, не надо. Погоди, мне нужна минутка, чтобы успокоиться. – Помассировав пальцами виски, я прикрываю веки и делаю глубокий вздох, борясь со злостью, которая пожирает меня изнутри.

На мое запястье опускается ладонь. Пытаюсь вырвать руку и отталкиваю Элфорда, но он тянет меня на себя и, накрыв мои плечи рукой, обнимает.

Я сдаюсь слишком быстро и, прижавшись лбом к его плечу, постепенно успокаиваюсь.

– Ты сказал, что поможешь разобраться, а не выведешь меня из себя, задница, – бормочу я и при каждом слове мои губы скользят по мягкой ткани его свитшота.

Элфорд усмехается, водя костяшками пальцев по моей спине.

– Ладно, опустим вопрос выше, но все равно нужно вернуться в прошлое. Не знаю, сможешь ли ты ответить на этот вопрос или нет. Есть ли вероятность, что Олли был первым, кто отнесся к тебе хорошо?

– До него был еще один парень, но потом он стал придурком. Так что да, можно сказать, что Олли был первым, кто отнесся ко мне хорошо в школе.

– Может, ты полюбила не Оливера, а его хорошее отношение к тебе? Это ведь легко перепутать с первой любовью, особенно когда ты ребенок, Микаэла.

– Не думаю, – неуверенно выдавливаю я.

– Мы перешли в среднюю школу, ребята вокруг были жестоки, – напоминает он, пропуская мои волосы сквозь пальцы. – И я знаю, что ты отлично можешь постоять за себя, но тебе не с кем было поделиться тем, что происходит в школе. Я отвернулся от тебя, как последний мудак, бабушки больше нет, а маму ты боишься беспокоить, чтобы она не волновалась. Даже самому сильному человеку нужна поддержка, и этим человеком оказался Оливер. Твоя жизнь строилась вокруг него, твое общение было только с ним. Твоя социальная жизнь буквально зависела от Оливера. Не настаиваю, но думаю, что ты обманывала сама себя все это время.

Меня злит, что слова Джейка могут оказаться правдой. Но в то же время я злюсь, потому что мне совсем не нравится этот сеанс психотерапии. Отстранившись, я заглядываю в глаза Элфорда.

– Я не настолько глупа, чтобы перепутать любовь с простой зависимостью от поддержки.

Кивнув, Джейк ловит шнурок моего капюшона и легонько дергает его.

– Что ты чувствовала, когда целовала его?

– Что?

– Ты прекрасно услышала вопрос.

– Я была рада, что исполнилась мечта.

– Рада и… все?

– Этого недостаточно?

– Микаэла, ты в тот вечер радовалась абсолютно всему, даже стробоскопу в гостиной и разноцветным шотам.

– Эй, вообще-то те шоты были с подсветкой на дне, я такое не каждый день вижу. И вообще я плохо помню, что точно почувствовала, ясно? – раздраженно отвечаю я, скрещивая руки на груди. – Но у меня были искры и звезды. Все по системе «все включено». Это был мой второй поцелуй, и мне все понравилось.

Мой первый поцелуй произошел прошлым летом, когда Рут привела в трейлер-парк новых друзей, и мы решили поиграть в «Бутылочку». Его звали Престон, у него были выкрашенные в черный цвет волосы, длинная челка как у эмо, и скейт, на деке которого красовался автограф Тони Хоука (как выяснилось потом, автограф был не настоящим). А еще у Престона был длинный язык, которым он, кажется, пытался достать мои гланды. Мой первый поцелуй был ужасным.

Джейк улыбается, и я борюсь с желанием ударить его прямо в нос. Я замираю, когда он склоняется к моему уху.

– Обычно при поцелуе испытываешь возбуждение и хочешь партнера так, – Джейк постукивает пальцами по моему колену, – что ноги слабеют. Тебе жарко и холодно одновременно, кровь так быстро бежит по венам, что тебе кажется, что ты пьяный, но ты в тот вечер и так выпила достаточно.

Его дыхание опаляет мою щеку, голос тихий и низкий, словно Джейк рассказывает мне секрет посреди переполненной