Обошел машину кругом, тщательно осматривая ее. Нет. Прокладка была одна. Я даже как-то расстроился. И все? Это весь твой ответ? Слабовато на этот раз, мадам Чистые Колесики! Я надел приготовленную заранее резиновую перчатку и отлепил прокладку от лобового стекла.

Матерь божья! Она использованная! Блондинка налепила на стекло использованную, мать ее, прокладку! В свете дворового фонаря отчетливо блестел темно-бурый развод. Сама же прокладка была тяжелой и плотной. С выражением крайней степени брезгливости я отнес ее до ближайшей урны. Трэш какой-то! Меня всего аж передернуло. В голове одна за другой возникали чудовищные картины моей преждевременной и мучительной смерти в местной инфекционке от СПИДа, сифилиса и гепатитов. И склонившийся надо мной гинеколог – поскольку последний инфекционист уехал три года назад в областную больничку.

Я вернулся к машине, торопливо открыл ее, сел в салон и только тогда почувствовал себя в безопасности, когда закрыл дверь. Как будто этот хлопок разом оградил меня от всех опасностей внешнего мира.

Я нажал на рычаг омывателя. Брызговики прыснули несколько раз розовой незамерзайкой на лобовое стекло. В салоне противно запахло жвачкой Бубльгум. «Никогда больше не куплю это говно, пусть оно будет хоть в три раза дешевле», – думал я, надавливая на рычаг, в то время как глаза мои расширялись от изумления. Омывашка Бубльгум закончилась. Вместо нее дворники размазывали по стеклу красную жидкость, напоминающую по цвету кровь! В машине запахло чем-то весьма знакомым.

Кетчуп, черт бы его побрал! Или томатный сок – причем, разбавленный водой.

Это что же получается? Пока я спал, мадам намешала этой хрени и каким-то образом залила все это в бачок для омывашки! Но как? Я нагнулся и нащупал рукой тросик. Он был натянут. Стало быть, капот открывали через салон? Выходит, блондинка вскрыла мою машину! Неужели у них на заводе все ключи зажигания, они же запирающие центральный замок, делают под копирку? Но даже если так, то это, получается, уже взлом и проникновение в частную собственность! На территорию движимой недвижимости!

Первая мысль была о том, чтобы написать в отделение. Но почти сразу пришла другая, трезвая и холодная мысль, и я передумал. В каком свете предстану я, если делу дадут ход и начнутся разборки? Из-за чего у вас все это? Помойку вывалили на машину? А вы с чего начали? Ууу… Ну вы, блин, даете!

Обдумываю, значит, все это я, представляю, а сам смотрю, как разбавленную томатную жижицу схватывает морозец. Первой идеей было врубить печку на полную и направить весь поток на лобовуху. Но потом я решил, что таким макаром я этот кетчуп поджарю еще, не дай бог. И решил воспользоваться скребком.

Отскреб я кое-как все это безобразие. Тороплюсь: выезжать уже надо на работу. Опоздание у нас наказывается рубликом. Выбрался на трассу через переезд, вдавил газ. Еду и думаю: хорошо, что погода в последние дни сухая, а то доехать куда-нибудь было бы вообще нереально. Омывашкой-то пользоваться нельзя. Настроение даже немного вернулось в стабильное русло. И тут как раз что-то запищало на панели и желтенький значок бензоколонки зажегся. Проверил по бортовому компу: на шестьдесят километров осталось еды у машинки моей. То есть, почти впритык до работы.

Как раз через километр на трассе располагалась АЗС.

Заезжаю я на нее, значит, гашу скорость и тихонько подкатываю к свободной колонке. Вижу лицо у парня в рабочей куртке, стоящего рядом: кажется, стекло я отскреб второпях не очень хорошо. Ну, в общем-то, его понять можно: не каждый день в его смену заезжают машины с кетчупом на лобовухе. Я заглушил мотор, вылез из машины, повернулся к парню, уже стоящему возле открытого бензобака, и увидел, что он смотрит на него с какой-то странной смесью охеревания и недоумения. Почувствовав неладное, я подошел и молча уставился на открывшуюся мне картину. В заливном отверстии торчал большущий использованный тампон.

Я зябко поежился. Руки, даже спрятанные в карманы куртки и сжатые в кулаки, начали подмерзать. Пальцы, покрасневшие и уже начавшие понемногу белеть, плохо слушались, и я с трудом представлял, как буду целиться и давить ими на курок. Не помогла даже очередная сигарета. Где-то я слышал или читал, что курево помогает согреться. Не знаю, кто это придумал, но согревающего эффекта от очередной порции никотина я не ощущал. Одна лишь тошнота от токсического дыма и слюны в пустом желудке. Поскольку делать мне сейчас было нечего, я со скуки курил, должно быть, каждые пять минут.

Я взглянул на часы. Без пятнадцати десять. Если она скоро не появится, то можно будет уходить в дом. Больше ждать у меня не было ни сил, ни желания. Я даже начал сомневаться в адекватности своего решения.

В то утро на заправке пришедшая мне в голову идея казалась вполне осуществимой. Но сегодня, спустя почти неделю, уверенность таяла с каждым часом. Возможно, от полного отказа и сдачи позиций меня еще удерживала гордость. И в большей степени – сумма, которую я выложил за автоматический маркер для игры в пейнтбол.

Я помнил выражение лица парня, который собирался заправлять мою машину. Направляясь к дверям магазина, чтобы оплатить это гребанное топливо, я спиной ощущал его усмешку и брезгливость. Наверняка этот урод запомнил меня и мою машину. И все на этой долбаной заправке запомнят меня надолго, поэтому с того самого «кровавого воскресенья» заезд на облюбованную мной точку закрыт. Теперь у меня только два выхода: либо делать крюк в добрых десять километров через железнодорожный переезд и покупать топливо весьма сомнительного качества на заправке, не имеющей даже приличной вывески и потому остающейся для меня безымянной, либо ехать через областной центр. Там заправок полно, каких хочешь. Но пробок в этом муравейнике нет только в три часа ночи.

Вот тогда-то в моей голове и родилась очередная идея мести. Так сказать, новый виток нашей войны.

Парковочных мест вокруг дома не так чтобы много. По возможности, все стараются встать в пределах видимости своих авто из окон квартир, а припозднившиеся заполняют в четыре ряда дальнюю площадку. Мне оставалось только дождаться, когда мадам Чистые Колесики успеет занять место поближе. С моего балкона вид открывается что надо: видны почти все места. Дальнобойность маркера позволяла расстрелять шариками с краской практически любую из машин. Нужно было только ждать.

И я ждал все последние дни, надеясь, что судьба улыбнется мне. В предыдущие разы все места во дворе были заняты еще дотемна и мадам, конечно же, оставляла свою вечно чистую машину на