Весь этот год он как мог поддерживал её и не давал впасть в полное уныние. Сейчас Дима сидел сгорбившись на неудобной больничной лавке и ждал. Аня чувствовала, что внутри он уже не верит в хороший исход, но даже сейчас парень был рядом.

К нему подошёл врач и произнёс страшную новость. Дима сразу будто обмяк. Из него словно вытащили стержень, на глазах появились слёзы. Всё-таки небольшая надежда ещё жила в сердце. Он просидел так минут сорок, практически без движения, роняя слёзы на старый больничный линолеум. Затем встал и пошёл к выходу. Аня сначала рванулась за ним, но потом остановилась. Она отпускала его. Боль от потери будет долгой, но время залечит раны.

Следующие два дня Аня ходила по больнице. Видела много людей, замечала и девушек с серпами, которые частенько появлялись здесь. Они не обращали на неё никакого внимания, хотя в том, что видели Аню, не было никакого сомнения. Часто она слышала мольбы о помощи. Кто-то не хотел умирать, другие же наоборот звали смерть. Было страшно смотреть на их муки. Перерезанная нить освобождала многих от той боли, что несло в себе человеческое тело. Аня постепенно осознавала, что девушки с серпами не убийцы, но избавительницы. Помогать другим она была согласна.

Ещё она заметила, как некоторых забирают и увозят в неизвестном направлении, иногда видела, как люди в представительных костюмах просто брали души за руки и будто втягивали их в себя. Это пугало, Аня старалась держаться от них подальше. Она не понимала что это за сущности и просто бежала куда глаза глядят.

По истечении срока, обозначенного Смертью, Аня стояла на крыльце больницы. Какого-то чётко обозначенного времени встречи не было, поэтому девушка с самого утра стояла в нетерпении. Женщина возникла будто из воздуха прямо перед ней, всё те же огненно рыжие волосы, всё таже непонятная сила.

— Как и обещала, я пришла за ответом, — сказала она вместо приветствия.

— Когда мне можно приступать?

Смерть улыбнулась и начала объяснять про бюрократические препоны, про необходимость оформить документы, пройти стажировку, испытательный срок и много чего ещё. Аня практически не слушала. Она и не заметила, как они оказались в абсолютно другом месте. Просто в моменте пропали звуки города, едкий больничный запах. Вокруг было тихо и серо, где-то вдалеке клубился густой переливающийся туман. Впереди виднелся ряд зданий. Бродили редкие люди, проезжали машины.

— Где мы? — спросила Аня.

— Добро пожаловать в междумирье, место твоей будущей работы, — разведя руки в стороны ответила Смерть.

— Вокруг так тихо и, — девушка на миг запнулась, — странно что-ли.

— Это не живой мир. Кто-то называет его иллюзией, но для нас он стал домом. Не вздумай выходить за границы жилой зоны, туман коварен. Окажешься в нём, дороги назад не найдёшь, — заметив как внимательно девушка смотрит на белое марево, сказала Людмила.

С этого момента началось освоение новой специальности. Её приставили к опытной приносящей покой, как они сами себя именовали, научили пользоваться книгой судеб, выдали серп. Свою первую нить Аня обрезала под присмотром. Никакой истерики не случилось. Старушка даже поблагодарила её и пожалела, сказав, что таким молодым ещё жить да жить. За ней приехал парень, которого Аня мельком видела в офисе и увёз в непонятном направлении. На её вопрос о том куда направляются души после смерти, наставница ответила, что по дороге Отсюда к точке перехода. Большего вытянуть девушка не смогла.

Дальше пошла рутина. Ежедневные задания, обрезания нитей, работа с документами. К порядку в бумагах Людмила, она же главная Смерть, относилась очень строго, не доверяя учёт технике.

Аня редко оставалась надолго в реальности. Отделив душу от тела, она спешила вернуться в междумирье для документальной работы. Так поступали все её коллеги. Дальнейшая судьба умерших волновала только в начале, но потом профессиональная деформация взяла своё.

Постепенно девушка начала замечать, что при перерезании нити чувствует что-то навроде удовольствия. Она спросила у Людмила, что это такое. Ответ не удивил:

— Заработок ты свой так получаешь. Часть энергии души тебе достаётся. Контролируй это, а то сорвёшься, бывали у нас случаи. Девчатам в тумане не шибко хорошо.

Аню удивляла манера общения начальницы. В её речи часто проскакивали какие-то старые слов, хоть на вид больше сорока лет Людмиле дать было тяжело. На её неосторожный вопрос коллеги только рассмеялись и объяснили, что начальница здесь чуть ли не с сотворения мира, и слава богам, что не на старославянском изъясняется.

Людмилино предупреждение о контроле чувств, девушка приняла всерьёз. При выходе в реальность просто отсекала других людей, кроме цели. Часто она видела души, пришитые к телу только парой нитей. Бывало, что рука дёргалась, но Аня тут же одёргивала себя и забирала только тех, кто значился в бумагах.

Так прошёл год. За это время девушка свыклась с новой ролью. Старушки. Достававшиеся ей в начале, сменились людьми самых разных возрастов. Пару раз приходилось забирать детей. Аня свыклась и с этим. Однажды ей досталась очередная разнарядка в которой значилось почти забытое за прошедшее время имя. Аня пошла к Людмиле:

— Я не могу его забрать, — резко сказала она.

— Почему это? — подняв глаза поверх очков спросила начальница.

— Это один из самых дорогих людей, что остались у меня там. Любого другого, но только не Диму.

— Девонька моя, не тебе решать. Разнарядка есть? Есть. Будь добра исполнить.

— Пусть Света сделает, — не унималась девушка.

— Я сказала, что это твоя работа! — вышла из себя Людмила, — Считай, что экзамен. После него назначение получишь.

Аня хотела поспорить, но её словно лишили дара речи.

— Ступай и сделай, что велено! Иначе вышвырну в туман!

Офис пропал. Последние слова начальницы Аня слышала. Уже находясь в реальном мире на центральной улице родного города. Была глубокая ночь. Редкие люди попадались навстречу. Из дверей одного из баров вышел он. Еле держащийся на ногах. Неряшливо одетый. За прошедшее время горе не отпустило Дмитрия, а только усилилось в нём. Вот он подошёл к одной группе странного вида парней, что-то им сказал, завязалась вялая перепалка. Аня знала, что у одного из парней есть нож, но рука не поднялась, перерезать последнюю нить.

Дмитрий пошёл дальше. В какой-то момент он поднял голову к небу и закричал:

— ААААААААААААА……

— Харе орать, придурок, — ответил ему один из парней, прошедших рядом.

— Ты что-то против имеешь? У нас свободная страна, хочу и ору, — заплетающимся языком ответил он вслед говорившему, — Или ты что-то против имеешь?

Упрекнувший его парень остановился. С вызовом посмотрел на Диму и подошел вплотную: