"Ты один. Мне туда нельзя."

Я хотел возразить, но в этот момент что-то ударило меня по спине. Не больно — скорее как толчок вперед. Я сделал шаг… и оказался внутри.

Дверь захлопнулась за моей спиной.

Комната была пуста, если не считать стола посередине и стула за ним. На столе — шахматная доска с фигурами. Все черные.

— Садись, — раздался голос справа.

Я резко обернулся. В углу, в кресле-качалке сидела женщина. Не Людмила — нет. То, что я увидел, было лишь ее подобием. Или Людмила была подобием этого существа? Она была одета в платье цвета запекшейся крови, с лицом, постоянно меняющимся — то молодым, то старым, то вовсе лишенным черт.

— Ты… — начал я и тут же закашлялся. В горле стоял вкус меди.

— Я Смерть, — ответило существо. Его голос звучал как шелест осенних листьев. — Не Людмила. Она всего лишь один из моих жнецов. У неё нет ответов, а у меня есть. Поэтому говори со мной.

Она указало на шахматную доску.

— Играешь?

Я покачал головой.

— Жаль. В шахматах все просто. Есть правила. А вот в жизни… — существо наклонилось вперед, и я увидел, что у него нет глаз. Только две черные дыры. — Ты сломал правила, мальчик. И теперь туман голоден. Вернее тот, кто за ним стоит.

— Я ничего…

— Ты УШЕЛ! — Смерть вскочила, и комната задрожала, — Ушел за мост! Туда, где тебе не место! И теперь равновесие нарушено!

Она резко махнула рукой, и стены комнаты исчезли. Мы оказались в пустоте, где плавали обрывки миров — куски улиц, комнат, лиц. Среди них я увидел Аню — она стояла спиной, окруженная серым туманом.

— Она тоже часть игры, — прошептала Смерть у меня за спиной. Её дыхание обжигало шею, — Хочешь вернуть ее? Верни сначала то, что взял.

— Я ничего не брал!

Существо засмеялось.

— Ошибаешься. Ты взял ВРЕМЯ. Два года, мальчик. Куда ты их дел?

Я хотел ответить, но в этот момент что-то сжало мое горло. Невидимые пальцы впились в кожу. Комната начала распадаться, превращаясь в вихрь образов.

Последнее, что я услышал перед тем, как сознание начало угасать:

— Найди Харона. Верни время. Иначе туман съест всех… начиная с нее.

Я упал в черноту. Вдалеке кто-то звал мое имя. Голос был очень знакомым…

Эпилог

Тьма.

Не та, что бывает ночью. Не та, что прячется в подземельях. Абсолютная, беспросветная тьма, где даже время теряло смысл. В её сердце плавал пузырь. Маленький, размером с кулак, он пульсировал тусклым светом, освещая фигуру в центре. Харон. Вернее, то, что от него осталось — сгорбленный старик в рваном плаще, прикованный невидимыми цепями к несуществующему трону. Его весло, некогда могущественный артефакт, лежало сломанное у ног.

— Нравится вид? — раздался голос из тьмы.

Пространство перед Хароном исказилось, и появился Третий. Но не тот, что был раньше. Его тело теперь состояло из того же тумана, что заполнял междумирье — серого, с багровыми прожилками. Только глаза остались прежними — холодными, бездонными, как сама вечность.

— Я мог бы сделать тебе новый мир, — продолжал Третий, обходя пленника. — Но зачем? Этот… идеален.

Он махнул рукой, и тьма расступилась, открывая панораму трёх миров — живых, мёртвых и междумирья. Все они были опутаны серыми щупальцами тумана.

— Видишь? Они уже почти готовы. Осталось лишь… — он повернулся к Харону, — переварить изначальные частицы. Вы, мешающие моему воцарению. Ты, Ахиллес, Первый, Второй…

Харон поднял голову. Его губы дрогнули:

— Ты… не сможешь…

Третий рассмеялся. Звук напоминал треск ломающихся костей.

— Ошибаешься. Я уже начал, Ахиллес на последнем издыхании, ты в цепях, мои братцы спрятались у себя в небесах, — Он снова махнул рукой, и в воздухе возник образ — я, бредущий по руинам междумирья, — Он последний. И самый вкусный. Объявился, наконец.

Внезапно Харон дернулся, цепи зазвенели.

— Ах да, — усмехнулся Третий. — Ты ведь надеялся, что он тебя спасёт? Жалкий. Даже если у него и получится дойти сюда… — он наклонился к Харону, — что он сможет сделать? Я подчинил туман. Вся его мощь теперь в моих руках.

Тьма снова сомкнулась, оставив Харона одного. Но в последний момент, прежде чем исчезнуть, Третий обернулся:

— Кстати, передавай привет Людмиле. Когда увидишь её.

На этом слова оборвались. Но в абсолютной тишине тьмы Харон вдруг… улыбнулся.

Потому что знал то, чего не знал Третий. Изначальные частицы нельзя уничтожить. Можно только разбудить. А этого парня Хаос заставил проснуться…