— Саныч, что за шум? Куда в такую рань? — потянулся на кровати Кеша, который и не собирался отрывать голову от подушки.

— Началось, — тихо и по слогам произнёс я.

Штаны песочного комбинезона шуршали в тишине, пока я натягивал их на себя. Моментально все уставились на меня, а в мутных глазах каждого из коллег читались вопросы «Что?» и «Почему?».

Занин тоже подскочил с кровати, но я его остановил.

— Не торопись. Без приказа никаких телодвижений не делаем.

Василий молча кивнул, но не все были со мной согласны.

— Сан Саныч, ну тут же всё ясно. Началась война. У нас с Сирией договор… — начал говорить Валера Зотов, но я прервал молодого старлея.

— Ты его читал? Я — нет. Это во-первых. А во-вторых, как только советский солдат вступит в войну, то в неё вступит и американский. Так что здесь с открытым забралом воевать нельзя. По крайней мере, нам.

Зотов так и не понял, на что я ему намекал.

— Приказы, директивы, договоры — всё это враньё, — вскочил на ноги Валера и направился к снаряжению в шкафу. — Никому наше благородство не нужно.

Я перехватил его за плечо и дёрнул назад — резко, но без злобы. Валера напрягся, его мышцы затвердели под моей ладонью. Поймав мой взгляд, Зотов обмяк. Гнев в его глазах ещё тлел, но он рухнул на кровать, сжимая кулаки.

Что-то ему объяснять я не стал. Он взрослый человек, и сам понимает — это ещё не наша война и не надо её к нам приближать раньше времени.

— Всем быть в готовности. Приказ на вылет может поступить в любую минуту.

Застегнув куртку лётного комбинезона и завязав кроссовки, я вышел из модуля. На улице был рассвет. Лёгкий ветер гнал песок, мелкие крупинки царапали кожу и скрипели под ногами. В воздухе витал резкий запах бензина, смешанный с жаром раскалённой земли. Сирийский солдат молча шагал рядом. Его тёмные глаза блестели от напряжения. Мы спешили к командному пункту 10-й дивизии, пробираясь сквозь суету, что уже захлестнула базу.

Техники и лётчики, спешащие на вылет, двигались быстро, порой почти бегом. Их напряжённые лица говорили о многом. Слышались резкие команды, ругань, переговоры по рациям:

— Двигатель! Проверить, быстро!

— На бомбосклад! Быстро!

Я повернул голову в сторону нарастающего знакомого гула двигателей. Со стоянки взлетал Ми-8, а за ним два Ми-24 прикрытия. Так обычно работает группа ПСО. Видимо, уже начались воздушные бои и есть первые потери. Чуть дальше к другому вертолёту шагала группа солдат с автоматами.

Навстречу нам бежал командир 976-й эскадрильи ВВС Сирии, майор Рафик Малик. Лицо загорелое, чуть осунувшееся, взгляд острый, усталый, но собранный. Как будто вчера он и не был на застолье!

Малик был в светло-песочном комбинезоне, на плечах знаки различия сирийских ВВС. За спиной у него был АКМ, а сбоку на поясе висел пистолет в кобуре. Видно было, что он бежал на боевой вылет.

— Не самое доброе утро, Саша, — поздоровался Малик, пробегая рядом.

Не успел я ему ответить, как где-то в стороне взвыла сирена пожарной машины. Мы оба обернулись. По полосе бежал МиГ-23. Из его двигателя тянулся сизый дым, струйками растворяясь в воздухе. Лётчик пытался тормозить, но смог остановиться только на последней плите ВПП.

К самолёту тут же рванули пожарные машины и грузовик с технической группой.

— Совсем не доброе, — крикнул я ему вдогонку, наблюдая за тем как приземлившийся лётчик буквально выпрыгивает из кабины.

Малик остановился, чтобы дать указание своему лётчику-штурману. Внешне он был спокоен. Рафик начал быстро надевать шлем, но не сразу ему удалось поместить его на голову ровно. По тому, как он сжимал подбородок и чуть подрагивали его пальцы, было ясно — волнение присутствует.

Я крепко пожал ему руку, ощущая сухую, тёплую ладонь.

— Удачи.

— Взаимно, — коротко бросил Рафик и направился к вертолёту, уже на ходу застёгивая ремни шлема.

Спустя несколько минут я вошёл в зал боевого управления и сразу почувствовал, как меня накрыла волна грохота и напряжения. Со всех сторон доносились громкие голоса, переходящие порой в крик. Русская и арабская речь сливались в единый хаотичный шум. Звонили телефоны, динамики передавали обрывки радиообмена — короткие фразы, полные тревоги и срочности.

Рядом с рабочим местом комдива Салеха Малика стоял высокий, широкоплечий мужчина — подполковник Зуев, представитель старшего советника по ПВО.

— Какие ещё помехи⁈ Так отстройтесь! — громко сказал в телефонную трубку подполковник.

Он одновременно говорил по телефону и отдавал указания офицерам, склонившимся над картами и фотопланшетами.

Вчера вечером его точно тут не было, как и командира дивизии Салеха Малика. Он тоже не отходил от индикатора кругового обзора, контролируя воздушную обстановку. Судя по тому, какие большие засветки на индикаторе, израильтяне первоначально поставили помехи радиолокационным станциям.

В помещении было душно, воздух тяжёлый, наполненный запахом нагретой аппаратуры, пота и табачного дыма. Жар от работающих приборов усиливал духоту, и казалось, что стены сами по себе источают тепло.

Я подошёл ближе к столу, где сидели Зуев и комдив Малик.

— Как не вышли в район⁈ Нашли? А где было прикрытие⁈ — голос Салеха сорвался на крик, но в следующую секунду он уже слушал ответ, сжав трубку так, что побелели костяшки пальцев. — У нас так не останется авиации совсем…

Закончив разговор, он медленно положил трубку, закрыл глаза и произнёс несколько слов молитвы.

— Сан Саныч, для тебя работы нет. Надеюсь, не будет, — сказал Зуев, пока командир дивизии отвлёкся на подчинённых.

— Быстро вы добрались.

— Ночью подняли и сюда отправили, — сказал Зуев и подозвал меня ближе. — Руководство аппарата главного советника ночью дало команду отправить семьи на Родину. Похоже, война будет серьёзная.

— По-другому на Ближнем Востоке и не воюют.

Салех закончил давать указание и резко расстегнул молнию на комбинезоне, стянул верх и завязал рукава на поясе. Футболка под ним была тёмной от пота, но, похоже, его это не волновало.

— Майор Клюковкин, можно вас? — он поднял взгляд на меня и жестом подозвал к карте.

Я шагнул вперёд.

— Израильские ВВС атаковали наши войска в южной части Ливана, а также комплексы ПВО в долине Бекаа и вдоль юго-восточной границы, — объяснил полковник, проводя пальцем по карте.

— Какой ущерб? — спросил я, вглядываясь в обозначенные позиции.

— Пока не фатальный. Удалось сменой