— Со свитой осматривает комплекс Императорской резиденции. Явно старается взять под контроль Тронный зал. Потребовал корону, регалии и патриарха или хотя бы митрополита.

Вот прыщавый идиот! Нашел время праздновать победу.

Оборачиваюсь к графине:

— Так, сударыня. Вы знаете, кто я?

Барышня была испугана выше всяких пределов. Неужели у меня такой страшный образ при Дворе?

— Вы — Михаил Александрович, Кесарь и…

— Этого достаточно. Вы меня узнали, не будем тратить время. Хотите быть рядом с Владимиром?

Она активно закивала, боясь произнести хоть слово.

— Я могу это вам устроить. С определёнными условиями, разумеется.

— Ка-какими?

— Графиня, не утомляйте меня пустыми вопросами, договорились?

Кивок.

— Да, Ваше…

Я сделал знак рукой, останавливая словесный верноподданнический поток, который грозил затопить всё вокруг и отнять драгоценное время.

— Тогда, к делу. Твой Владимир сегодня взойдет на Престол в качестве Государя Императора-Августа Владимира Первого. Сегодня же будет объявлено о его помолвке с Наследной Принцессой Шотландской Эбигейл, точнее уже с Великой Княжной Марией Климентьевной. Через месяц они повенчаются. Это ясно?

Та только пискнула:

— А я?

— Так, ты меня начинаешь утомлять. Ещё раз прервешь, прикажу вылить на тебя ведро воды со льдом, чтоб остыла. Помолчи, хорошо?

Она закивала.

— Так вот. Империи нужен нормальный Император и здоровый, имеющий права на Престол, наследник. А дальше, живите, как хотите. На людях приличия соблюдать, на мероприятиях Император и Императрица появляются вместе. В частной жизни — как вам угодно. Я даже допускаю, что Владимир и Эбигейл могут друг друга на дух не переносить. Империи — это безразлично. Что же требуется от тебя, радость ты моя…

— Я не ваша радость.

О, мы умеем и зубки показывать? Учтем.

— Мне всё равно. От тебя требуется не устраивать истерик, не фыркать на людях, вести себя прилично. Конечно, при Дворе все будут громко шептаться о ваших в Вовкой отношениях, но Империи это безразлично. Многие века Императоры и Императрицы крутили романы на стороне, иногда даже женились или выходили замуж. Лишь бы престолонаследие не прерывалось и на политике Державы эти связи не отражались. Поняла?

— Д-да. У меня есть время подумать?

— Нет. И выбора у тебя нет. Если вопросов не имеется, то пойду, поговорю с твоим Вовой.

Я особо выделил слово «ТВОИМ».

А ЕЁ Вова сидел в Кабинете за столом и старательно пучил глаза.

— Доктор, что это с ним? В туалет не сходил?

Тот усмехнулся.

— Нормальная реакция на препараты. Через пять минут пройдет.

— Ну, смотрите, доктор. Мы не можем допустить ошибку. Прямая трансляция и всё такое.

Кивок.

— Понимаю. Всё будет нормально. Ручаюсь.

— Ловлю на слове. — Оборачиваюсь к Лукомскому. — Что там наш гость?

— Развил кипучую деятельность. Пытается взять под контроль Ситуационный центр и системы ПВО. На материке тоже движение.

— Что орбитальная группировка?

— Пока под нашим контролем. Гарнизон Острова поднят по команде «в ружье».

— Добро. Ждите сигнала. Доктор, что там у нас? Он может ходить?

— Да.

— Отлично. Владимир Борисович, на два слова.

Вовка на пока плохо гнущихся ногах встал из-за стола и, опираясь на мою руку, вышел из Кабинета в комнату отдыха при нём.

— Нет, Вов, прости, но садиться я тебе не дам. На меня обопрись, а то ещё придется тебя отсюда выносить вместе с креслом, а оно не гармонирует со стилем твоего кабинета. Ну, пришел в себя? Или тебе ледышку за шиворот запихнуть?

Его передёрнуло.

— Не надо.

— Вот и славно. Итак, слушай сюда. Тебя сейчас провозгласят Императором Августом Владимиром Первым.

Тот отчаянно замотал головой.

— Нет! Я не хочу!

— Так, Ваше Всевеличие, рот закрой, а то я напомню тебе общагу нашего Лицея. Твой брат Сашенька фактически поднял мятеж и сейчас пытается взять под контроль Ситуационный Центр и весь Остров.

Вовка отмахнулся:

— Да пусть подавится, мне-то что?

— Тебе может и «что», а мне не «что» и Империи не «что». Мелкий твой братец за полчаса уже дел наворотил выше крыши, а то что он недалёкий дурак- это к бабке не ходи. Не мог дождаться твоего официального отречения, объявил себя Императором, заметь, без всякого подобия официального Манифеста о восхождении на Престол, и начал чистки в войсках и в аппарате. Вернее, он думает, что начал, поскольку его «повеления» игнорируются и не исполняются. Ну, не дурак, как ты считаешь?

— Дурак, — согласился мой друг по Лицею.

— А я о чем тебе толкую битый час? Ты представляешь, что он сделает с Империей, Террой и нашими Силами?

Но Вовка всё равно упирался.

— Я не хочу править. Да и не умею. Отпусти меня, Христом Богом прошу. Хоть в Сибирь, хоть на Марс.

— Так, дезертировать хочешь с капитанского мостика, когда корабль несет на скалы?

— Но, я…

— Рот закрой. Потом мне пожалуешься на жизнь и её несправедливость. Править пока буду я вместо тебя.

— Слушай, а давай ты сам станешь Августом и не будем никому морочить голову?

— Ценю твой блистательный юмор, но нет. Между мной и короной четыре человека. Даже если ты откажешься от прав на корону, а Сашку мы «откажем», то остаются ваши сёстры. Каждая из них имеет права на Престол предо мной. И если с тобой я как-то договорюсь, то с ними — далеко не факт. Молодые девочки не имеют опыта державного. У них в голове гульки, мальчики и слушать они будут кого угодно, кроме меня — скучного и неинтересного. Зачем Империи этот цирк? В общем, хорош бузить. Ты становишься Августом. Графиня твоя останется при тебе. Вы официально повенчаетесь с Эби…

— С Эби???

— С Эби. Уж постарайся там в постели. Империи нужен здоровый Наследник Престола, зачатый обычным способом. На подданных произведёт тяжелое впечатление Император из пробирки, даже если это будет так на самом деле. Сам понимаешь расклады. В крайнем случае твой семенной материал позволит Эби родить здорового и законного Наследника Престола. Экспертиза подтвердит, что это твой ребенок. Если всё будет нормально, то можешь отрекаться от Короны, брать под мышку графиню и валить с ней куда пожелаешь. Или другой какой-нибудь принцессой. Твоё отречение ставит крест на притязаниях на Трон твоих детей от другого брака. Ну, согласен? Или подождёшь, когда твой любимый братец поставит нас с тобой рядышком у стенки? И я не думаю,